— Наверное, просто устал, — ответил тот, облокачиваясь рукой о плетёный забор и насмешливо меня рассматривая.
— Так ты не рассказал, кто такие мораны. Мы изучали пустынников в Академии, но про моранов преподаватели никогда не говорили. Я бы запомнила.
Металл холодил ладонь, а от ледяной воды заныли зубы.
— Это что-то вроде специальной боевой касты избранных воинов. Не просто воинов, а настоящих профессионалов. Самых сильных, самых зорких, самых…
— Самых-самых, — насмешливо вставила я. Меня такая восторженность немного веселила. — Таких просто не существует в реальности.
Дарен пропустил это мимо ушей. Было видно, что его очень увлекли эти мораны и я никак не могла понять причину этого.
— Мы привыкли полагаться во всём на магию, а они на умения и навыки, которые вырабатывали годами.
— Обсидиан — Маг, — напомнила я, сделав еще один глоток. — А не пустынник.
Я видела, что Тайфун открыл рот, чтобы что-то сказать, но промолчал.
— Потом, — только произнёс он, осторожно кивнув в сторону притихших друзей, которые старательно делали вид, что им всё равно, а сами вслушивались в наш разговор.
Этот момент откровения наступил только несколько дней спустя.
— То, что я тебе расскажу, когда-то являлось государственной тайной, — произнёс Дарен, рассматривая в руке травинку, которую сорвал около лавочки.
Мы сидели у девичьего домика, рассматривая яркое оранжевое солнце, скрывающееся за кронами деревьев. Наши уже легли спать, а мы плюнули на режим и угрызений совести по этому поводу не испытывали.
— И зачем ты мне это рассказываешь? Я на государственные тайны не подписывалась.
Своих хватает.
— Потому что это было за несколько месяцев до переворота. Брат моего отца ребёнком в числе других младших сыновей известных родов был отправлен к пустынникам для обучения. На обмен они прислали своих… Это была беспрецедентная акция, но случился переворот.
Да, переворот тогда много жизней сломал.
— И что произошло дальше?
— Пустыники сразу вернулись домой, отказавшись от обучения у нас.
— А твой дядя?
— Остался там. Они все там остались.
— А Обсидиан? — непонимающе покачала я головой.
— А он получается, вернулся, — Тайфун отшвырнул травинку на дорогу и тихо спросил. — Знаешь, чего я больше всего хочу сделать?
— И чего же? — я оторвала взгляд от заката и посмотрела на друга.
— Подойти к нему и спросить о дяде. Ведь мы двадцать лет ничего о нём не слышали. Отец пытался навести справки и не получилось.
— И что тебя останавливает?
