Харвис вздохнул и пошел помогать.
— Добро пожаловать в Приграничье, — произнес он, почти разламывая заевшую застежку. Студент — а это мог быть только он — с тоскливым возгласом соскользнул с летуновой спины прямо в руки Харвиса. Да, полет удался, видно по всему.
Глаза у студента были удивительного темно-голубого цвета. Прядь волос, что выбилась из-под шарфа, закрывавшего голову и лицо во время полета, оказалась огненно-рыжей. Харвис смотрел в эти удивительные глаза и думал, какую шутку сыграла с ним судьба на этот раз: хорошую или злую — а еще думал, что девчонку пора уже поставить на землю. Джентльмену не следует так долго держать леди на руках, даже если леди свалилась с дракона в его объятия.
— Мне нужен Харвис ванн Рейн, — промолвила студентка без предисловий. — Он здесь?
— Я к вашим услугам, — ответил Харвис и все-таки поставил ее на землю.
Похоже, шутка судьбы была злой.
* * *
Студент действительно был студенткой — Харвис окончательно убедился в этом, когда привел девушку в свой шатер, и она наконец-то сняла шарф. Где-нибудь в столице, пару-тройку лет назад, Харвис счел бы девушку миловидной и хорошенькой, а сейчас, среди пустыни, она казалась настоящей красавицей. Огненные волосы, удивительные глаза, фарфоровая светлая кожа и легкая россыпь веснушек на высоких скулах — сочетание, от которого невозможно не потерять голову. Харвис налил крепкого черного чаю в пиалы и, протянув одну из них гостье, сказал:
— Мне написали о вас. Эвглин Шу, подающий надежды студент, который выразил желание выбрать меня наставником.
Девушка кивнула, сделала глоток из пиалы и блаженно прикрыла глаза. Харвис подумал, что она устала с дороги и сейчас хочет не разговаривать, а нырнуть в горячую ванну. Он лишний раз проклял верхнелиннское наречие, на котором писал ректор: этот язык не знает мужского и женского рода.
Возможно, это и к лучшему. В ожидании дамы джентльмены уже успели бы передраться. А дама, как оказалось, была дьявольски хороша. Харвис некстати вспомнил озорную одалиску Михаля и приложил колоссальнейшие усилия, чтоб прогнать соблазнительное видение.
— Я и есть Эвглин Шу, — призналась девушка, не сводя с Харвиса своих невероятных глаз. — Вы действительно Харвис ванн Рейн? Великий колдун, автор идеи множественных миров?
Харвис горько усмехнулся. Именно за эту идею его и выгнали из академии — и вот синеглазая Эвглин говорит об этом, воскрешая поистине ужасающие дни его поражения. Судьба иногда шутит очень злобно.
