— Оно и правильно, — важно кивнула Доож, помогая мне усесться на телегу. — Силу, что боги даровали, надобно для добра использовать, а не просто так раскидываться ею. Учись, девонька, и возвращайся.
— Обещать не буду, но спасибо тебе. Как же я рада вас встретить, — улыбка просто не сходила с лица. — Ну, а вы-то тут как?
— Фрол после свадьбы решил, что надобно моё приданое забрать, коли уж прежний муж от меня отказался, то и права на него не имеет. Не слишком и много там, но Фрол говорит, что надо.
Новоиспечённый муж обернулся ко мне и уже без улыбки, я бы даже сказала — со злостью, произнёс.
— Да хочу, чтоб знали все, что Доож на самом деле самая лучшая! Сестра мне документ выписала, что жёнушка совсем не бесплодна и подарит мне в скором времени трёх сыновей с разницей в год. По-мужски с бесстыдником этим поговорю и в управу пойду, чтобы отступные заплатил за страдания моей Доож. Наветы все слова его были, держал за бессловесную работницу, пока выгодно было. А потом вышвырнул, когда подобрал себе новую жёнку по нраву, да ещё придание прикарманил, оболгав. Разве ж так можно с людьми?! Вот за это и заплатит.
Во дела! Ну, может оно и правильно, наказать того, кто так издевался над нашей доброй великаншей, но надо ли ей душевые раны бередить? Только всё наладилось… Было заметно, что всех затронутая тема расстраивает, поэтому поспешила её сменить.
— Ты сама-то как, не обижает муженёк? Вид у него больно суровый, — подмигнула моей мамочке Доож, пытаясь разрядить обстановку, габариты Фрола вряд ли позволили бы ему совершить что-то подобное.
Та лишь покраснела и головой покачала, а потом наклонилась к самому моему уху и призналась.
— Никогда и никто обо мне так не заботился. Я только подумаю о чём-нибудь, а он уже делает. И сладости покупает, и обновками успел весь дом увешать, только бы я улыбалась. Прям страшно, вдруг это закончится, мы же всего-то и женаты два дня. Одно дело никогда хорошего отношения не знать и совсем другое потерять. Теперь ещё больше боязно в свою деревню ехать, там не особенно меня жаловали, а ну как наговорят всякого Фролу.
— Даже не думай так, только расстраиваешься понапрасну. Да он ради тебя на всё готов, это же только слепому не видно. И слушать никого не станет, а тем, кто и попытается что-нибудь плохое о тебе сказать, ум на место и кулаками сможет поставить. Пусть не вышел особенно ростом, но мужик он боевой и своих в обиду не даст.
Вроде как разговор не очень весёлый у нас состоялся, но и расстраиваться особых поводов я не видела, только вот Доож внезапно разрыдалась у меня на плече. И мне тоже горько стало за судьбу её. Права она — сложно поверить в то, что тебя любят, а потерять едва обретённое счастье страшно. Погладила свою добрую мамочку по голове, наряженной в красивый платок, и сама от избытка чувств всплакнула немного. Фрол тактично молчал и делал вид, что занят дорогой. А тем временем телега поравнялась с Дамиром, бодро вышагивающим и по-прежнему не обращающим на моё отсутствие никакого внимания.
