— Имя? Возраст? Место проживания?
— Знойная Софи, — томно отвечала женщина, вольно опираясь на стол и щуря пьяненькие глаза. — Угостите даму огоньком, красавец?
— Инспектор подразделения! — зло поправлял полицейский, грызя сигарету. — Па-апрашу!
У соседнего стола, заложив руки за спину, пошатывался молодой господин: газовые лампы ярко светили ему в спину, и оттого казалось, что волосы господина отливают в медь.
— Какое из имен вас устроит? У меня их четыре.
— Отставить шутки! — злился полицейский, выдергивая из машинки испорченный лист. — Называйте по порядку!
— Пусть будет Генрих.
— Фамилию!
— Допустим, Эттинг…
Окончание потонуло в визге нетрезвой дамы.
— Сволочь! Паскуда! — визжала она, лупцуя по спине совсем молоденького полицейского, пришедшего в явный ужас от такого напора. — Куда руки распускаешь? Я тебе не дозволяла руки распускать!
— Нужно проверить, нет ли чего запрещенного! — огрызался несчастный.
— Я тебе проверю! Заплати сначала — потом лапай!
— Не обращайте внимания, Маргарита, — сквозь зубы сцедил Вебер, протискиваясь к противоположным дверям. — Сегодня наши ребята нагрянули в салон на Шмерценгассе. Давно собирались проверить лицензию, а тут и случай подвернулся.
Марго сцепила зубы и пообещала себе, что поговорит с Родионом с глазу на глаз. Хорошенько поговорит, отобьет у мальца охоту просаживать заработанные сестрой гульдены на шлюх. Повзрослел или нет, но сидеть после разговора долго не сможет!
«Только бы выбрался живым», — вздохнулось и сразу же злость куда-то улетучилась.
Что же искали на Шмерцгассе?
Они, наконец, продрались сквозь толпу и вынырнули в коридор. Освещение тут было более приглушенным, дышалось легче. Марго распрямилась и поправила съехавшую набекрень шляпку.
— Что вы искали? — вслух повторила она.
Вебер оглянулся через плечо, аккуратно приглаженные усы дрогнули, но гвалт и суета остались позади, а дальше — лишь тусклые лампы и пустые клетки, в одной из которых — Марго чуяла взволнованным сердцем, — ждал ее маленький Родион.
— Судите сами, — тихо проговорил шеф-инспектор и вытащил сложенные вчетверо листок. — Образчик революционного творчества. Ознакомьтесь.
Марго развернула листок. Ее брови прыгнули, едва она прочла первые строки:
«Никаких забот не зная, открестившись от проблем, трон Ротбурга занимает старый кайзер Эттинген…»
Стихи отпечатаны на хорошей пишущей машинке. Бумага плотная, не из дешевых. Слог — ядовитый, но легкий. Взгляд сам скользил по строчкам:
