Я вплотную занялся едой, не поднимая глаз от веток цветущей сакуры на скатерти кухонного стола. Если я сильно голоден, – а это случается довольно часто, – я ем быстро и, как правило, невзирая на окружающих. Эта армейская привычка неотвязно преследует меня и не позволяет шефу считать меня культурным человеком. Вначале он, как мог, боролся со мной, но понял, что усилия его тщетны и бросил это занятие. Сейчас лишь напоминает мне иногда – тет-а-тет, когда мы оказываемся с ним в общих компаниях, – что люди собираются за одним столом в первую очередь для общения, а не для поглощения.
Закинув ногу на ногу и разбросав по диванным подушкам руки, шеф время от времени задавал мне вопросы. Иногда я по своей инициативе что-нибудь ему рассказывал. К концу моей трапезы мы начали неторопливо рассуждать вслух, дополняя друг друга.
– Значит, на машине можно подъехать незаметно только со стороны дороги, ведущей в деревню. Машину можно спрятать в лесопосадке, – сказал шеф, планируя убийство.
– Дорога не освещена. Ночью съехал на обочину и достаточно.
– Место можно заранее наметить, чтобы не застрять в темноте.
– Чтобы не застрять, лучше на внедорожнике с полным приводом, – сказал я.
– Собак нет, дыра есть… – в задумчивости произнёс шеф.
– Дыра – неожиданно подвернувшееся удобство, – добавил я и тут же засомневался: – Хотя…
– Вот именно, – прочитал мои мысли Юрий Львович, – на дыру никто не закладывался. Открыть дверь в заборе – плёвое дело. – И поправил себя: – Если только дверь не закрыта на засов.
– Между прочим, в дом убийца зашёл как знакомый Ревун человек, – уточнил я.
– Ни одного нового фигуранта твоя поездка не прибавила, – сказал шеф.
– Если не считать бойфренда внучки Юлии.
– И если не считать таковыми всех находящихся в ту ночь в посёлке мужчин, от хозяев до охранников, – дополнил он меня. – И этой публике не требовались ни дыра, ни отмычки, ни внедорожник.
– И всех их госпожа Ревун, так или иначе, знала и могла впустить в дом без опаски.
– А мотив? Мотивчик где? – задал Юрий Львович вопрос, и так незримо висевший в воздухе.
– Завтра узнаем, кому и сколько перепало от этой смерти, и у некоторых появится не мотивчик, а полновесный мотив.
– Кому и сколько – это действительно серьёзно. Но мотив засчитывается в качестве такового, если его появление предшествует поступку, – резонно заметил Юрий Львович.
Он желал услышать возражение с моей стороны; я всегда чувствую, когда шеф провоцирует меня.
