– Шеф, то, что вы сейчас рассказали… Вы имели в виду группу? – осторожно спросил я.
– Почему ты сегодня невнимателен? Водочный стаканчик в посудомоечной машине был в единственном экземпляре.
– Извините, забыл.
– И, насколько я чувствую и понимаю эту женщину, это был не её вариант. В глубине души она, вероятнее всего, брезговала ими. Если бы не клокочущая в ней природа, требующая взять своё и не дающая ей спокойно лежать на оттоманке с книжкой в руках, она бы не подпустила их к себе и на пушечный выстрел.
Я вспомнил первоначальный свой вопрос, от которого мы сильно уклонились, и повторил его:
– А почему шампанское? Вы так и не ответили.
– Как ты думаешь, – спросил шеф, – жаждала госпожа Ревун долгих светских бесед с мужиками-сторожами перед началом любовных утех?
– Нет, конечно.
– Правильно. О чём она с ними могла говорить?
Я пожал плечами.
– Ни о чём, – ответил за меня шеф.
– Но даже очень разные люди разговаривают друг с другом.
– Это когда они встречаются по воле случая, а не по заведённому графику каждое воскресенье с одной и той же целью… О чём женщина может разговаривать с кобелём, которого она только что заманила в сарай для удовлетворения своей зоофилии?
– Ну, это вы хватили, Юрий Львович.
– Ничуть! Это грубая, но, по сути, безупречная аналогия. Понятно, что они сидели за одним столом, она предлагала любовнику закусить, они даже чокались, возможно, говорили о погоде. Спиртные напитки были ей противопоказаны, а надо было быстро и мягко опьянеть. Что делать? Она ставила водку очередному любовнику, он выпивал и закусывал, оставшуюся водку позже забирал с собой. А она выпивала шампанское, хмель быстро забирал её, и после она не задумывалась над тем, кому отдаётся. Потом, удовлетворённая, она провожала любовника, отмывалась в джакузи и слушала классику или читала книжку.
– Должно быть, она приплачивала им за охрану коттеджа, – предположил я.
– В этом не может быть никаких сомнений, – поддержал меня шеф. – Причём приплачивала неплохо. Это их, безусловно, стимулировало. И, заметь, именно за охрану коттеджа и помощь по хозяйственным делам, никак иначе. Зачем же мужиков обижать, они ведь не жиголо какие-то.
Он вдруг вспомнил моё нецензурное восклицание.
– А почему ты ругался в офисе? Ты же знаешь, что я этого не терплю.
– Прошу прощения, Юрий Львович. Я вдруг вспомнил, что у обоих любовников были совершенно кривые ноги.
Шеф с интересом посмотрел на меня.
– А я где-то слышал или читал, что кривоногие мужики неутомимы в постели.
