Потому что, вообще-то, прилетел в город всего час назад, дорогая родительница, ибо разгребал дерьмо в одном из филиалов, где под нашей охраной, помимо прочего, находились все учебные заведения областного центра и один из наших сотрудников был пойман на педофилии. А региональный директор, вместо того чтобы откреститься от этого ублюдка как можно скорее, всячески содействуя следствию, стал его прикрывать и отмазывать. Кусок дебила. Рекомендовал его как безупречного работника, и все в таком духе, ведь тот ему какой-то дальней родней приходился. Дело дошло до журналюг — сейчас это в один момент случается — и имя нашего холдинга начали трепать все кому не лень. Как результат — мы чуть не лишились всех объектов там. Не катастрофическая потеря в целом для фирмы, но такие вещи имеют свойство принимать эффект домино. Отказались там, и понеслось бы. Пришлось убить три дня, устраняя последствия. Но кого бы здесь это волновало, правда, мама?
Куда как важнее, что милая Алана, с прицепом очень нужных для отцовской политической карьеры родителей, заждалась вся. А я только и успел, что принять быстрый душ с дороги и переодеться. И больше всего на свете сейчас хотел бы лежать на диване с бокалом чего покрепче. Или не лежать, а сворачивать под разными углами мою мультяху, до которой еще добраться надо. Но, опять же, кого тут волнуют мои желания.
Нацепив на рожу псевдорадостную улыбку, я подошел к своей паре и приложился к руке, изображая долбаного джентльмена, которым не являюсь. Я хренов мерзавец, что принуждает к траху девушку, запугав ее, и, черт возьми, не испытывающий от этого никаких угрызений совести. Наоборот, от воспоминания и предвкушения у меня встает, да так, что аж скулы сводит.
— Давно не виделись, Захарка, — прошептала Алана, притираясь ко мне, как только я закончил расшаркиваться с ее предками. — Я соскучилась.
А я нет. И терпеть не могу этого твоего «Захарку».
— Ничего не замечаешь? — Она изящным жестом взмахнула у своего бока, заставляя меня присмотреться.
— Ты похудела. Прекрасно выглядишь, — процедил я абсолютную ложь.
На самом деле она стала просто дико костлявой, даже обычно роскошная грудь сильно потеряла в размере. А я на кости не ведусь. Люблю упругие сиськи и задницы.
«Любить-то любишь, а слюной давишься и дрочишь уже сколько совсем на другое», — язвительно заметило подсознание. Заткнись!
— Ты выглядишь немного усталым, — проворковала Алана. — Может, найдем уголок потише? Я могу плечи тебе размять.
