Ведьмина доля | страница 28
Когда я очнулась и проморгалась, он уже ушел. Невысокий, прихрамывающий и сутулый старичок — умная и опасная нечисть, едва ли не сильнейшая в городе.
Я встала, подобрала тапку и вздрогнула. Сотовый из кармана джинсов завопил так надрывно, что я сразу поняла, кто обо мне «вдруг» вспомнил. Не прошло и года.
— Ульяна! — рассерженный бас. — Где тебя черти носят? Живо домой, ты мне нужна!
Здрастье, приплыли…
— Вообще-то это ты мне нужна, — проворчала сварливо. — И с утра…
— Домой! — рявкнуло на весь квартал, и тетя Фиса бросила трубку.
Слушаюсь и повинуюсь, о, моя госпожа…
У Верховной был шикарный оперный голос, и по его диапазону мы наловчились определять, с какой целью нас хотят. Если она пела сопрано, значит, настроена мирно, если тяжелым низким контральто — злилась и готовилась задать перцу, а уж если орала басом… То все серьезно.
Наверх я взлетела за минуту. Открыла дверь, вошла и сразу же попала под прицел золотисто-карих глаз, смотрящих из зеркала. Тете Фисе на вид — не больше сорока лет, а ее реальный возраст точно не знал никто. Но ста пятидесяти вроде нет. После этой сакраментальной даты ведьма начинает стремительно дряхлеть, усыхать и умирает от малейшего сквозняка в страшных мучениях. Так гласят легенды. В реальности же нам не хватало живучести и спокойствия в мире, дабы опровергнуть слух или подтвердить. В настоящее время. А стародавние ведьмы, говорят, доживали.
— Привет, теть, — я закрыла дверь и сняла куртку.
На людях я, конечно, величала ее Анфисой Никифоровной, с подобающим уважением и подобострастием, как положено по уставу и регламенту. Но дом есть дом.
— Рассказывай, — она оперлась локтями о туалетный столик и закурила электронную сигарету.
Я чуть слюной не подавилась. Нет, я бросила… Многоточие. Я собралась с мыслями. Зойка спит, Жорик по-прежнему шуршит газетами (и слишком уж громко и возбужденно шуршит…), Кирюша поддерживает нижнюю челюсть и усердно делает вид, что его нет. Передвинув пуфик, я села напротив зеркала и рассказала. Всё, начиная с утра и заканчивая разговором с Арчибальдом.
Тетя молча внимала, курила и рассеянно смотрела мимо меня. Высокая, сухощавая, стриженая почти «под горшок». Светлые волосы, загорелая кожа и мудрые, очень старые темные глаза на пол-лица. Она даже в домашнем халате и тапочках производила давящее впечатление. На тонких длинных пальцах искрилось десять колец, от каждого из которых тянулись цепочки к узким браслетам на запястьях. Регалии Верховной и проводники силы Круга.