Я опустила взгляд. Хоть я была рада сражаться с лигуи до смерти, они заберут больше жизней, чем только мою. Силы наместника могли обеспечить защиту в сто раз лучше, чем наша группа жителей: один такой механический дракон мог защитить Дайлан лучше всей стражи.
Наместник Канг предлагал жизни всей деревни в обмен на меня… и Речную жемчужину. Он забрал бы жемчужину и без меня, но Су правильно не доверял его слову. Брак скрепит обещание.
— Но почему он выбрал меня? — спросила я.
Мама печально улыбнулась.
— Ты красива и талантлива, восхитила его своим выступлением Воительницы. Разве это удивляет?
Несмотря ни на что, похвала мамы согрела мое сердце.
Она помрачнела.
— Если бы я знала, что наместник ищет невесту, я бы запретила тебе и твоей сестре выступать. Но теперь уже поздно. И хоть я хотела бы, чтобы было не так, тебе выбирать.
Грудь сдавило. Если я не соглашусь, буду эгоисткой, как и обвиняла Пиньхуа.
— Нет. Я поклялась, что сделаю все, чтобы защитить Дайлан. Даже если придется выйти за наместника.
— Я горжусь тобой, baobei, — она поцеловала меня в лоб. — Постарайся увидеть хорошее в этом браке. Даже если тебе не нужно богатство наместника, ты всегда говорила, что хотела увидеть мир. Он заберет тебя во дворец в Тонцючене, и, может, если ты ему понравишься, он позволит тебе сопровождать его в путешествиях. Может, в его дворце ты найдешь то, чего не было в Дайлане — дружбу.
— У меня есть друзья здесь!
Она терпеливо посмотрела на меня.
— У тебя есть семья и соседи, но вряд ли есть истинный друг — тот, кому можно доверять и все рассказать. Или я не права?
Порой я задумывалась, что было бы со мной, если бы лигуи не убили столько мужчин, дав мне шанс стать воином. Как девушка, я не смогла бы проявить себя в бою, если бы не они. Меня заставили бы выйти замуж или считали бы изгоем за отказ делать это. Я понимала, что для других женщин значили традиции — включая маму, Пиньхуа и Аншуи — но я была рождена не для этого. Я привыкла думать, что перерасту это, когда была младше. Я видела, как старшие девушки становились женами, проводили дни, ухаживая за домами, мужьями и детьми. Я думала, что в их возрасте тоже захочу такую жизнь. Но теперь мне было семнадцать, и я все еще не хотела быть традиционной женой, так что понимала, что, хоть я это уважала, я не могла стать такой, не изменив свою душу.
— Мое место было не тут, — прошептала я. — Дайлан — мой дом, но… я всегда хотела что-нибудь еще.
