Ящер раздражался ещё из-за того, что не мог передвигаться быстро, не мог догнать и сожрать противно мяукающих бескрылых тварей.
Коты пятились и в ужасе орали друг на друга. Кхар грозно рявкал на гигантскую тварь и на соплеменников, его никто не слушал. Огромный крылан медленно, но верно двигался вперёд, коты ничего не могли с ним сделать. Кожу крыльев, толстую и прочную, не берут ни клыки, ни когти. А голову, туловище и ноги покрывают твёрдые скорлупки. Такие скорлупки носят черепахи и большие улитки, только те на спине, а этот по всему телу.
Ящер пока ни на кого не бросался, он всего-навсего хотел спастись от бури и сунулся в первое, попавшееся на глаза укрытие. Но это не значит, что он тут мимоходом никого не сожрёт.
Справиться с врагом можно, если прыгнуть сзади и прокусить вену на шее, где чешуя мельче. Но прыгать нужно мощно и точно, на спине у хищника топорщатся во все стороны большие, острые шипы.
Откуда-то сбоку вылез старый Хум.
— Отвлеките его, я прыгну!
— Как ты зайдёшь со спины? Боковых ходов тут нет! И вообще, кто нам травы будет подсказывать? Пшёл назад, старый дурак! Сиди и не рыпайся!
У Хума было особое чутьё на травы, он мог обнюхать незнакомое растение и лучше всех сходу понять, для чего оно годится — для еды, для лечения, для веселья, или эту траву вообще лучше не трогать.
— Я всё равно скоро уйду, я могу рискнуть! А вам не надо! Пустите, я прыгну!
Старика отпихивали назад, он тщетно огрызался.
Ящер полз всё дальше, коты отступали, увёртываясь от щёлкающей зубастой пасти, мощно бьющих крыльев, топчущих каменный пол страшных когтистых лап.
Амра затрясло. Он остался один за спиной у почти непобедимого врага. Все, кто мог бы помочь, отвлечь внимание ящера, оказались там, перед огромным, заслонившим свет телом в непрогрызаемой броне.
Ящер теснил котов всё дальше в глубину горного хода. Скоро он доберётся до пещер с матерями и котятами, и остановить его некому. Кроме одного растерянного, голодного, хромого кота. Который должен поторопиться, иначе будет поздно, и от его племени ничего не останется.
Шерсть встала дыбом, с неё посыпались искры. Амр свирепо оскалился и запел. Он заклинал не тупую огромную тварь, на которую не подействует ничто. Он собирал в тугой комок сам себя, свои силы, свою боевую ярость. Попытка будет только одна, она должна получиться, или погибнут все.
Нога перестала болеть, тело наполнилось мощью и лёгкостью. И тогда он прыгнул, словно взлетел. Когти скользнули по твёрдой чешуе, Амр чуть не рухнул вниз, едва не нанизался брюхом на шип, но за него же и удержался.
