Алька попросту закрыла лицо ладонями и замотала головой. Она и с одним-то никогда не была…
— Наказывать будете? — спросила тихо.
— Молодая, дурная, горячая, — пробормотал приор, — мне еще и оберегать тебя все эти пять лет… от твоей же дурости.
— Я никому не позволю так себя вести… со мной, — прошептала она, — никому.
— Да что ты говоришь?
Он шагнул к ней и легонько, как перышко, вздернул в воздух. И, не чувствуя под ногами пола, Алька вдруг поняла, что приор изрядно пьян, что просто стоит и держит ее на весу под мышки, и что совершенно внезапно ее лицо оказалось так близко к его, что видно каждый шрамик, каждую морщинку. И боль во взгляде. И неожиданно длинные черные ресницы.
— Я хочу, чтоб ты понимала, — произнес он, а Алька тонула в черных омутах его сумасшедших глаз, — твоя жизнь ничего не значит, Алайна Ритц. И единственный способ не умереть — быть незаметной, быть тихой… не чудить, опрокидывая на моих гостей посуду.
И так же резко поставил на ноги. Алька пошатнулась, он придержал ее за плечи, но потом резко отдернул руки и рефлекторно вытер их о вышитую жилетку. А ей захотелось пойти и удавиться сию секунду. Память о том, как она была красивой девушкой из хорошей семьи, все еще жила. Интересно, а как бы вел себя ниат Эльдор, встреться они до того, как лицо обезобразила печать Надзора? Небось, руку бы сам подавал, чтобы помочь выйти из экипажа.
— Иди к себе, — процедил Эльдор, испепеляя ее взглядом, — и лучше бы тебе не показываться ближайшие дни мне на глаза. Поняла?
— Поняла.
Он кивнул на дверь, и Алька бегом бросилась в коридор, путаясь в длинном подоле платья и захлебываясь слезами.
* * *
Хорошо, что Тиберик спал. Алька быстро разделась и, оставшись в сорочке, нырнула под одеяло. Сердце колотилось как сумасшедшее, в горле комком стыли слезы. Наверное, она глупая. Уже следует привыкнуть ко всему, а вот не получается. Мнит себя чуть ли не принцессой. Давно бы пора понять, что она хуже, чем корова. К скотине лучше относятся, скотина — это не двуликие. Ее бил озноб, пальцы ледяные, во рту пересохло. А приор… А что — приор? Выходит, сегодня он ее спас. Ненавидя за то, что двуликая, но все равно не отдал тем двоим. Захочет ли спасать завтра, вот в чем вопрос…
Пытаясь успокоиться, Алька крепко зажмурила глаза. Рядом мерно дышал Тиб, от него пахло чистотой, цветочным мылом и беззаботным детством. Она вдохнула. Выдохнула. А перед глазами все равно, то, как Эльдор вытирает руки. Как будто таракана раздавил, или другую мерзость…
