Долго не раздумывая, баба Дуся, восполняя свою неосуществленную мечту молодости, отволокла бесчувственного Бубённого к себе домой, благо жила она совсем недалеко от больницы. Странная штука судьба!..
А высоконравственные крестьяне по своей натуре были ещё очень практичными людьми и разделили между собой ещё и тушу коня Перегара.
***
Никто из живущих в мире, кроме нескольких особливо посвященных в игры мирового закулисья лиц, не знал того, что той же самой ночью, когда происходили все описанные выше события, в Атлантическом океане в районе Вермутского Треугольника всплыли кверху брюхом две дохлые подводные лодки неустановленного происхождения. Однако, это происшествие никакого отношения к нашему повествованию не имеет, и мы не будем больше упоминать о нем…
ГЛАВА 4
«Человек рожден для счастья, но он об этом даже не догадывается»
Се Дук Сен.
С тех самых пор, как Отец народов, Всеблагодетельный, Всезнающий, Господствующий, Всевидящий, Всеслышащий и Справедливейщий, Исправляющий силой счетовод и проводник веры, Уменьшающий и Увеличивающий Смотритель, Всемогущий Победитель Коба поселился в Хремле, его постоянно беспокоили духи прошлого. Приходили, например, по ночам, и причем — в полнейшем сраме, то Ванька Грозный с Малютой Скуратовым в обнимку; то вдрызг пьяный Ваня Кошелек, что-то нечленораздельно бормотавший не то по-статарски, не то по-смонгольски; то упитанная царевна Софья с царем Федей на загривке; то какие-то черти полосатые; то надпись кровавая на белой хремлевской стене проступит — «Мене мене текел упарсин»… Коба, конечно, понимал, что все это знаки… Оттого и приказал смыть белую краску с кирпичных стен Хремля, чтобы красная надпись на красном же кирпиче в глаза не бросалась. Вот и донесения агента Оглоблина явствовали, что этот земляной червяк Ёберия затеял какую-то свою игру… Да и А Ли докладывал об опасных магических экспериментах наркомвоенмордела Троцкого. Надо с ними заканчивать, мать его за ногу. Эти несчастные даже не представляют, в какую игру они впутались!
— О, мой Сетх, покровитель мой! О, мой бог с красными жгучими глазами! Бог ярости, разрушения, хаоса, войны и смерти! — сказал вслух Коба, поглаживая сухой рукой свой занедюживший после вчерашнего возлияния живот. — Укрепи живот мой, дай мне вкусный стол и хороший, качественный стул. И прости мне грехи мои, как на земли, так и на небеси…
***
Потомственный шляхтич шановный пан Ефген Надвидовский — знатный господарь белорусского местечка Гомыл, а заодно владелец полукустарной мануфактуры по производству ломовых хомутов и дуг, основанной ещё в стародавние нэпманские времена, сидел на берегу безымянной речушки и удил царь-рыбу. Изменив высокому слогу аллюзий, можно было сказать по-простецки — и ни фига он не поймал! Но ему было довольно параллельно, ибо он не столько удил, сколько размышлял своими думами, и подглядывал за всем вокруг — из чего что происходило. Ярко светило большое солнце, и пан Ефген, прячась от палящих лучей оного, поглубже втиснулся в тень прибрежного ивняка, а потому был весьма невиден с, пролегаемого вдоль противоположного берега речушки, тракта. Зато пану Ефгену было прекрасно видно все, что происходило на этом самом тракте.
