А я так и осталась сидеть не в силах больше спрашивать что-либо или вообще говорить. Мысли бурным потоком атаковали, опережая друг друга. Это точно мама Зоя! Но ее здесь нет. Допустим, она уехала в свой путь, а почему без амулета? Если бы хотела подарить, сама могла отдать. От следующей мысли мороз пошел по коже. А вдруг ей что-то сделали? Сдать на органы смысла нет, больная и в возрасте. Или ее…
— Нам нужно поспешить на трапезу, — поторопила Лепесток, оборвав логическую цепочку.
По дороге поняла, что сегодня придется задержаться и все выяснить.
Столовая, а по местному трапезная, оказалась достаточно просторной. Длинные столы с лавками тесно составлены. Почти везде сидели люди разного возраста, некоторые с детьми. Пока стояла в очереди с тарелкой, обратила внимание, что все одеты в простую, светлую одежду. Только у некоторых мужчин темные брюки синего или черного цвета. Со стороны казалось, что у большинства одинаковый прикид и внешний вид, словно из инкубатора выползли.
— Это что? — за столом при виде серого «чудесного» размазанного по тарелке блюда голод пропал сам по себе.
— Каша из бобов, ты попробуй. Очень вкусно, — промямлила с полным ртом Лепесток, активно работая ложкой.
И на меня тут же уставились сидевшие поблизости члены общины.
— Приятного аппетита, — громко выдала им, а то сидят, и глаз не сводят, ложки побросали.
— Славься! — мгновенно отреагировали заинтересовавшиеся мной постояльцы.
Здесь, наверное, есть список слов со значениями, которые они вкладывают при разговоре. А славься — это спасибо или тебе тоже всего хорошего? Местный диалект с ходу не постичь.
Лепесток внезапно сникла и как можно ниже наклонилась к тарелке. Подумать об этом не успела, ощутив тяжелую руку на плече.
— Доешь и подойдешь ко мне, — в приказном тоне низким голосом заявила женщина.
То, что она относится к женской категории, отнесла за счет выпирающей груди навскидку пятого размера. Больше никакой схожести не заметила. Высокая крупная тетка с широченными плечами и короткой стрижкой. Лицо квадратной формы с грубыми чертами смотрело на меня и хмурило мохнатые брови. Если ее имя Цербер, пойму и приму выбор как должное.
— Чего не отвечаешь? — продолжала стоять надо мной, напомнив, что я так «залюбовалась» забыв и слова, и обо всем на свете. — Ладно, жду. Славьтесь, — в конце махнула в сторону всего стола, и направилась вперед, поближе к выходу.
Лепесток расслабилась, судя по выпрямившейся спине и вернувшемуся счастливому выражению лица.
