Она смотрит ему в глаза, нежно берет за руку и кладет его ладонь на свой живот. Из-под платья раздается хруст пакета с воздушным зефиром, а у меня с треском летят искры из глаз.
— Не бойся, папочка. Погладь. — Говорит Элли, неотрывно глядя ему в глаза. — Наш малыш будет похож на тебя, обещаю.
Я вижу, как Джимми замирает. И понимаю вдруг, как он смотрит на нее, и что значит этот его взгляд. Я слишком давно знаю обоих, чтобы быть уверенным, что не ошибся. И меня накрывает обжигающе ледяной волной паники.
Она смеется, небрежно сбрасывает с себя его руку и идет к кассе, а друг медленно переводит взгляд на меня. В его глазах вина, сожаление и… растерянность.
Я сглатываю. Сжимаю челюсти, разворачиваюсь и почти бегу прочь. Выхожу из магазина, сажусь в машину, хлопаю дверцей.
Через минуту подтягиваются и они. Порознь. Мы катаемся по городу и молчим. Каждый думает о своем. Хотя, на самом деле, очевидно — каждый по-своему думает об одном и том же. Об этой безумной карусели, на которой мы кружимся втроем. Об этих невидимых нитях, что связывают нас все крепче и крепче, так сильно, что буквально пришивают друг к другу.
А потом кто-то предлагает посидеть в баре, и другие двое молча кивают.
Мы заваливаемся к Эдди, когда на улице уже темнеет. В помещении ничуть не светлее: сигаретный дым, громкая музыка, запах пота и дешевых духов. Здесь многое изменилось за четыре года, но только не атмосфера.
— Мэгги! — Элли скользит руками по стойке бара, подзывая дочь владельца.
Той лет восемнадцать, не больше. Она частенько работает здесь, замещая отца. Правда, Эдди не разрешает ей выходить в ночные смены — много пьяных и агрессивных посетителей. А Мэгги хорошенькая, достаточно миловидная. Невысокая шатенка с округлыми формами — таким опасно появляться перед невменяемым и хамоватым местным сбродом. Даже в присутствии отца.
Элли делает заказ, а мы идем к столику. Садимся за крайний, обшарпанный, возле самой стены.
— Майки… — Хрипло говорит Джеймс, заглядывая мне в глаза.
И я знаю, о чем он хочет сказать. И от этого мне тошно.
— Не надо. — Пытаюсь улыбнуться. — Поговорим об этом завтра.
И отвожу взгляд.
— Выпивка сейчас будет, — сообщает Элли, прерывая наше вынужденное молчание. — Смена Мэгги заканчивается, она посидит с нами, не против?
— Конечно, нет. — Отвечаю.
Народ прибывает, напряжение спадает, и вот через пару часов мы уже смеемся, как четверо старых и добрых друзей. Джимми налегает на пиво, я травлю байки про научный кружок, который посещал вплоть до шестнадцати лет, и, кажется, мы даже можем смотреть с ним друг другу в глаза, не ощущая ни боли, ни ревности. Нам снова легко и хорошо. И это настоящий кайф.
