И утянуть немного талию. Вот здесь. Лиза повернулась, глубоко вдохнула, подобрав и без того подтянутый упругий животик, и критически оглядела себя с головы до ног. Нет, никаких утяжек. Если она ими воспользуется, то будет выглядеть скорее, как гусеница в корсете. Пусть все остается так. Да.
Подмигнула сама себе, гордо взметнув бровь, и пошла, виляя бедрами. Пам-пам-пам… Ну, не так, чтоб прямо вау, но как уж у нее получалось. Весьма эффектненько и живописно.
Лиза остановилась и вытерла потные ладони о кружевной передник. Ей почему-то стало не по себе. Больно уж серьезная дверь вела к управляющей со странным именем Медея. Прямо как в музее. С экспозиции.
Темные мореные дубовые доски, толстые полосы железа, выпуклая ручка с узором. Гвозди в дверном полотне, уходящем почти под потолок, по всему периметру закрывали блестящие металлические шишечки. Вот это красота!
Лиза рассматривала повторяющийся узор орхидеи и в который раз думала: а что она здесь забыла?
Она обернулась к Лонни словно в поисках спасения.
— Заходи. Она не любит ждать.
Он открыл дверь и легонько толкнул ее в спину. Сам оставшись снаружи. Вот сволочь!!!
— Присаживайтесь… — Будто из темноты ее сознания донесся голос.
Холодный? Да нет, не холодный. Ледяной, как отточенная сталь. Или порыв зимнего ветра. Но вовсе не холодный.
Лиза подошла к маленькому пузатому креслу на изогнутых ножках и села, почувствовав себя старшеклассницей, пойманной за курением. И отправленной к завучу. Ох… точно. К завучу.
Медея См… неправильно. Мисс (или миссис?!) Медея Смоук стояла у окна, скрытого благородно-синим бархатом портьеры. Соответствуя фамилии — дымила напропалую.
Хотя пахло вовсе не противно. Пахло табаком, а не бумагой, рубленным сеном и прочей гадостью, пропитанной формалином и ароматизаторами.
Мисс Смоук курила длинную черную сигарету в тонком ониксовом мундштуке. И сама оказалась тонкой, длинной, с пепельно-русыми волосами, собранными в замысловатую, какую-то всю древнегреческую, прическу. Волосок к волоску, прядка к прядке — безукоризненно и изящно. И все это держалось на одной лишь небольшой серебряной заколке в виде арфы с натянутыми струнами.
Женщина обернулась. На Лизу, сквозь оптический прицел острых очков в черной оправе, уставились айсберги серых глаз. Изучающе, пристально и словно сканируя. Девушка выпрямилась и нервно поправила юбку. Почему-то очень захотелось сбежать. Немедленно. Или хотя бы погрызть заусенцы, чтобы отвлечься.
