— Ты спустилась с холма?
— Да, — выдавила Гвендолин, задыхаясь. Мчаться по сплошным рытвинам и ухабам, сцепившись с кем-то руками, ужасно неудобно и утомительно!
— Вот и возвращайся тем же путем. Беги, не оборачиваясь, пока не проскочишь сквозь ворота.
— Но…
— Никаких «но». Убирайся, живее!
— Стой! — она дернулась, вырывая локоть из крепких пальцев. От волнения у нее совсем помутилось в голове. Еще утром Гвендолин не верила в сверхъестественных монстров и прочую магическую чушь, однако минуту назад на ее глазах творилось самое настоящее волшебство. Это стоило принять как должное, иначе и рехнуться недолго. Спотыкаясь о колдобины, она честно пыталась смириться с происходящим, но для начала не мешало бы кое в чем разобраться.
— Какие ещё ворота? — Гвендолин остановилась. Невдалеке уже маячил последний огород.
— Те, которые между мирами.
— Не было никаких ворот. Я просто шла через парк… — она замолчала, вспоминая кирпичную стену, озеро, странный колодец и стремительно нырнувшее за горизонт солнце. А ведь правда, полдень не превращается в глубокий вечер за десять минут.
Юноша смотрел на нее сердито и нетерпеливо, но молчал.
— Та башня, — наконец пробормотала Гвендолин. — Наверное, это и есть граница.
— Вот и славно. А теперь уходи, если не хочешь скоротать остаток жизни крысой или шша. Моего колдовства надолго не хватит.
— Кем? — не поняла Гвендолин.
— Одной из тварей, которые на тебя напали. Днем они прячутся в подвалах и грызут картошку, а с последними лучами солнца оборачиваются чудищами. Вообще-то они когда-то тоже были людьми, но в последнее время все чаще покушаются на убийство. Наверное, картошка закончилась.
— Убийство? — Гвендолин затрепетала. — Значит, они убьют Дэнни?
Юноша нахмурился. Его отросшие до плеч темные волосы живописно раздувал ветер. Прямо как у вампира из пресловутой книжки.
— Ты была не одна?
— Мой кузен… Он вдруг упал, — Гвендолин всхлипнула и сложила руки лодочкой, будто ожидая, что на них вот-вот материализуется крысенок. — И его уволокло это… чудище… в лохмотьях… Оно ведь не съест его? Нет?
Она в отчаянии впилась взглядом в лицо мальчишки, но тот отвел глаза и глухо произнес:
— Не знаю.
— А ты? Ты мог бы…
— Не мог! — он рассердился пуще прежнего. — Достаточно и того, что я нянчусь с тобой! Если Кагайя об этом прознает, мне несдобровать, поняла? Твоего брата больше нет. Кто вас гнал через ворота? Разве они не огорожены? Разве путь к ним не находится под запретом?
