Вот какие вопросы по поводу начала войны сформулировал немецкий исследователь П. Карель.
«Но как же тогда объяснить тот факт, что 22 июня 146 немецким дивизиям вторжения, общей численностью 3 000 000 человек, на противоположной стороне границы противостояли 139 советских дивизий и 29 отдельных бригад, численностью 4 700 000 человек? Только на летных полях в Белоруссии дислоцировалось 6000 самолетов ВВС Советского Союза. Значительная часть их, правда, была представлена устаревшими машинами, однако по меньшей мере 1300 или 1500 самолетов были самых новых марок. В то же время Люфтваффе начали кампанию, имея не более 1800 боеспособных самолетов.
Из всего этого напрашивается вывод, что на самом деле русские хорошо подготовились к обороне. Чем же тогда объяснить такое скверное положение дел на границе? Где же разгадка этой тайны?» [205]. П. Карель. «Восточный фронт. Гитлер идет на восток. 1941–1943», т. 1.
«Величина вклада советских разведчиков выявилась в первые недели войны. Когда солдаты 221-й дивизии прикрытия в Ломзе взломали сейф, брошенный командующим 1-й казачьей армией, то обнаружили там карты всей Германии, где были помечены места дислокации групп немецких армий и дивизий. Точность поражала — поставщики сведений не упустили ничего». (Там же).
«Чего еще не хватало Сталину и Генштабу Красной Армии? Кремлю на блюдечке преподносили все секреты Гитлера. Следовательно, Москва могла превратить операцию "Барбаросса", по сути своей основанную на внезапности, в сокрушительное поражение для Гитлера в течение двадцати четырех часов. Предположим, конечно, что Сталин сделал верные выводы из предоставленных ему сведений. Почему же он ничего не предпринял?» (Там же).
Перед самым нападением Германии в войска Красной Армии была отправлена Директива № 1. Смысл ее заключался в одной фразе: «На провокации не отвечать» (см. Приложение B1.3). Такая Директива означала для войск одно — приказ умереть, не оказывая врагу сопротивления. Через несколько часов после нападения последовали одна за другой две новые Директивы № 2 (см. Приложение B1.4) и № 3 (см. Приложение B1.5) с приказом «перейти в наступление», который, в тех условиях неожиданного для войск нападения Германии и полной их неорганизованности и неуправляемости, означал то же самое, что и Директива № 1 — повторный приказ умереть тем, кто еще остался жив. Что еще нужно было Гитлеру для успеха наступления? Ничего. Этих директив было более чем достаточно.
