Они просто с нетерпением ждали отправления. Отправляли по 200, 300, 400 человек, не каждый день. Те, кто оставался, просто изнывали от нетерпения: товарищей отправили, а мне приходится оставаться. Они узнали, что тем, кого отправляли, в момент отправки вручали письма от родственников. И человек говорил: "Я очень надеюсь, что завтра меня отправят и, может быть, мне наконец дадут письмо от тебя" (вспоминает про жену). Так что они все это воспринимали очень радостно. По этому поводу есть и политдонесения комиссара управления по делам военнопленных Нехорошева, который докладывал тому же Меркулову, что настроение у военнопленных приподнятое, они очень надеются на то, что наконец покинут наши лагеря, все в порядке. Правда, есть нарушения: какой-то политрук из конвойной части не проговорился про расстрел, а проговорился, что довозят до Смоленска (проговорился не пленным, а обслуге лагеря, а обслуга уже сказала кому-то из пленных). Они надеялись, что везут к границе и передают, а тут оказывается, всего-то в Смоленск. Нехорошев докладывает, что надо наказать этого болтливого политрука из конвойного батальона. Мы знаем их настроения за несколько минут до расстрела. Есть дневник, доведенный уже буквально до Катынского леса, в нем последняя запись сделана после обыска: отобрали перочинный нож, а дневник не отобрали.» [279]. (Интервью на Радио Свобода историков А. Гурьянова и Н. Петрова, 26 ноября 2015)
Мало того, что НКВД оставили личные вещи и знаки отличия полякам, они им дополнительно перед расстрелом вручали письма родственников, чтобы они унесли их с собой в могилу!
Зачем же Сталину нужно было закладывать под себя мину замедленного действия? В могилах были оставлены улики, указывающие на имена расстрелянных, на их принадлежность к польской армии, расстрелянным оставляли даже газеты, которые сразу свидетельствовали о времени расстрела! Время расстрела сразу указывало на Сталина как на автора этих преступлений! Мог ли Сталин не понимать опасности этого?
Как же исследователи ответили на эти вопросы?
А никак! Эти вопросы даже не были сформулированы!
Но, тем не менее, трудно поверить, что идея того, что расстрел пленных поляков был имитацией того, что расстрел был произведен немцами, не приходила исследователям Катыни в голову. Слишком уж много фактов указывает на это. И возможность идентификации жертв расстрелов, и использование для расстрелов немецкого оружия, и то, что все эти места в скором времени были заняты немцами, и то, что через короткое время оккупации эти места снова были освобождены, и то, что Сталин обвинил в расстреле немцев — все это указывало в пользу того, что в Катыни Сталин готовил крупную пропагандистскую кампанию по обвинению немцев в расстреле пленных польских офицеров.
