— Пуля прошла навылет. Помоги обработать рану, и не нужно сейчас томных охов-ахов с паданьем в обморок от вида крови, — криво ухмыльнулся он.
Нервно кивнув, я подошла к Вирджу и взяла в руку губку, лежавшую в небольшой миске с теплой водой (интересно, когда он успел ее нагреть? Или у него здесь где-то был спрятан термос с кипяточком?). Тем временем мужчина сел на стул и положил раненную руку на небольшой столик. И я осторожно, боясь прикоснуться лишний раз к его коже, принялась омывать напряженную мускулистую руку. Как ни странно, рана все еще кровоточила. Потому когда сплошной «кровавый рукав» был вытерт и я смогла как следует ее рассмотреть, то по команде Вирджа полила ее спиртом, в то время как мужчина молча стиснул зубы.
— Повезло что крупные вены не задело, — хмыкнул он с поражающей непринужденностью. — Просить зашивать не стану, сам справлюсь, просто перемотаешь, как справлюсь.
— Хорошо, — тихо кивнула я и отвела взгляд, не в силах смотреть на то, как мужчина, взяв хирургическую иглу, принялся собственноручно сшивать пулевое ранение.
Надеясь как-то отвлечься от звуков, с которыми он проводил эти манипуляции, я невольно задержала взгляд на его крепком теле. Это были… далеко не те мышцы, что я видела на теле Алекса. Они казались иными — более мощными, подвижными. Очевидно приобретенными не только физическими тренировками, но и закаленными в множестве сражений. Испытавшими на себе настоящую боль и смертельно опасную усталость. От того переливались напряженно, словно пластичные камни в вязкой воде. И в то же время органично, легко, безоговорочно и молниеносно подчиняясь малейшей воле своего хозяина.
— Так кто ты такой? — решилась спросить я, дождавшись, пока Вирдж закончит себя «штопать».
— Своего рода друг Алекса, — ответил мужчина, снова кладя руку на стол, чтоб я омыла ее от вновь набежавшей крови и перевязала. — Мы с ним снюхались, пока ты лежала в больнице, и кое-что обсудили придя к выводу, что для нас имеет смысл работать вместе.
— И какая в этом выгода для тебя? — поинтересовалась я, осторожно касаясь влажной губкой раненной руки.
— Личная, — бросил Вирдж. — Скажем так, я немного застрял здесь. Потому что туда, куда меня пускают, я не хочу, а туда, куда я хочу, меня не пускают. Вот мы с Алексом и договорились: я помогаю вам обоим добраться до вершины небоскреба, на вершине которого заседает Люций Бист, а взамен вы протащите меня туда, куда я сам не доберусь, и если все сложится — прихватите меня с собой.
