— Или ко мне, — тихо взмолилась я, протягивая ему руку, — прошу…
Из горла мужчины вырвался какой-то странный звук, а затем он хлопнул рукой по воде, после чего нырнул. Сквозь прозрачную воду я видела, как он медленно идет на дно пятиметрового бассейна, затем замирает, лежа на мраморном полу.
Мое сердце билось так быстро, что грозило вырваться из груди. Тело тряслось и создавало круги на воде, переживая за состояние Алекса. Ведь он не всплывал целую вечность, а я не знала, стоит ли звать на помощь или каким-то образом победить свои детские страхи, ныряя след за Аддерли.
Как вдруг он резко оттолкнулся ногами от пола и торпедой всплыл на поверхность. В его руках было то, что осталось от моей майки и шорт. Алекс посмотрел на меня издалека, а затем зашвырнул вещи на сухой приступок, скупо бросив:
— Оденься в халат. Он в раздевалке.
Глядя на то, как мужчина плывет к бортику, я испытала такой сильны приступ разочарования и паники, что пересилив гордость, закричала:
— И это все?! Ты просто развернешся и уйдешь после того, что было?!
Аддерли замер на месте и даже не удосужившись повернуться, спросил:
— А чего еще ты хочешь, Роза?
— Я хочу тебя, Алекс! Тебя, понимаешь? Каждый раз, когда ты делаешь шаг вперед, тут же отступаешь на десять и я не понимаю, в чем дело… — растерянно прошептала я, медленно пробираясь по бортику к мужчине ближе, стараясь не смотреть под ноги и не думать о глубине бассейна.
— Ты этого хочешь, да, Роза?! — внезапно в тон мне зарычал мужчина, выбивая волнами своего голоса дух из груди. — Хочешь потерять девственность в хлорированном бассейне? Через стенку от своего семейства?!
На секунду я убедила себя, что нет другой причины для его поведения. Быть может он думает обо мне? На губах появилась легкая улыбка, пытающаяся сделать слова как можно мягкими:
— Если дело только в этом, то мы можем подобрать более удачный момент и место…
— Нет, Роза, нет! — простонав, зарычал Алекс, слегка подплывая ко мне, а затем останавливаясь на безопасном расстоянии и вытягивая указательный палец вперед, словно осуждая меня за что-то: — Мне почти сорок, а ты вчерашняя школьника. За моей спиной куча граблей, а ты, несмотря на тяжелые два года, нежный и хрупкий цветок! И, в конце концов, есть обстоятельства, которые больше других не дают мне сблизиться с тобой…
На последних словах Аддерли отвел взгляд и растерянно засмотрелся на глубину, словно не решаясь сказать что-то безумно важное, способное изменить все.
