На его лице появилось задумчивое выражение, говорящее откровенней хозяина: я буквально видела в отражении его черных глаз, как губы Аддерли нежно касаются розовой вершинки и затягивают ее, прежде чем позволить языку нежно изучить все шероховатости.
Сама идея об этом заставила заскулить, только после понимая, как неприлично это звучит. Но не успела я прикрыть рот рукой, как Алекс громко остановил:
— Нет, не смей! — его пальцы резко вцепились в талию и проведя дорожку к бедрам, он в конец озверев, прорычал что-то неразборчивое, резко повернув меня к себя спиной. Одна его ладонь крепко держала меня за грудь, пока вторая грубо сжала ягодицу, словно проверяя ее упругость. — Черт побери, это не выносимо! Ты сводишь меня с ума, маленькая Роза. Гребаный цветок, который заманивает в ловушку своей красотой и невероятным запахом…
— А ты уверен, что это ловушка? — совершенно теряя разум, выдохнула я, когда пальцы мужчины скользнули между ягодиц, словно очерчивая их и изучая.
— Ты слишком хороша, чтобы не быть ловушкой. — тихо, почти беззвучно для моих ушей, прошептал он, но не успела я осмыслить сказанное, как он резко потянул меня на себя, буквально заставляя упереться попой в кол под его плавками. — Знаешь, что это, маленькая? Это генератор моего безумия и сейчас он зациклен на тебе. Только. На. Тебе.
Странное томление между ног не давало прийти в себя. Речи и прикосновения мужчины превращали в податливую куклу, а из горла снова вырвался стон вместо со словами:
— И что же ты хочешь сделать, англичанин?
— Ха! Ты действительно хочешь это знать, маленькая? — словно с угрозой прошептал мужчина, а затем его руки скользнули к внутренней части бедра, словно к себе домой, аккуратно отодвигая складочки и поглаживая и без того пульсирующий клитор. — Я хочу попробовать тебя на вкус, изучить каждый миллиметр твоего тела губами, а затем войти так глубоко, как сможет принять твое лоно мой член. — пальцы медленно отступили от почти получившей желаемое горошине, чтобы перейти к желаемому. Внезапно Алекс замер, его тело напряглось, а рука остановилось где-то в проходе, прежде чем он громко спросил: — Что это, Роза?! Ты девственница… Как такое может быть?
