Спазмы от дикого оргазма прошли спустя пять минут, а я пришел к ужасающему выводу:
— Черт побери, Алекс Аддерли! Тебе срочно нужна любовница! Либо эта маленькая соседка станет твоей сексуальной фантазией на грядущие две недели.
Решение было принято быстро: извиниться перед Розой, а затем ограничить наше общение раз и навсегда. Интерес к девушке всегда пропадает после секса, но раз спать я с ней не могу — ладно, так и быть! Справлюсь с гормонами другим способом.
— Роб, кажется я переборщил сегодня в зале. Как насчет примирительного бокала виски в баре вечером?
Естественно, он согласился, после чего я с чистой душей надел новый темно-коричневый костюм с рубашкой в клетку и отправился в номер Розы.
Не давая себе времени на долгие раздумья, я быстро постучал, тут же услышав что-то вроде "входите" или "заходи"… Не суть! Смысл я понял правильно. Дверь была едва ли не с грохотом открыта, оставляя после себя дрожащие лутки и грохот по коридору.
"Что за нервы, Алекс?! Хватит трястить как малолетняя девочка перед первым поцелуем!" — одернул себя на ходу, попутно изучая милую женскую спальню в лилово-золотых тонах. Ноги сами понесли меня к постели под балдахином, которая располагалась напротив двери и была пуста. Осторожно сев на нее, я, наконец, отвлекся от своих внутренних мыслей и осмотрелся по сторонам, понимая, что хозяйки комнаты нигде нет…
Взгляд мимолетом скользнул по небольшому шкафчику с принадлежностями для рисования, громадному мольберту с недорисованной лошадью на фоне какого-то английского замка, а затем прошелся по окну, возле которого стояла скульптура голой девушки…
Но затем она вдруг шевельнулась. Не знаю, с какой секунды мозг смог осознать: это была Роза ван Фольг, сидящая у окна в позе лотоса и рисующая небольшой пейзаж. Ее руки так быстро шевелились, что краска маленькими точечками покрыла голое тело, а тонкие струйки пота разнесли его по телу, рисуя свой, неповторимый узор…
Я должен был отвернуться, уйти, обозначить свое присутствие… Должен! Наверняка в порыве азарта девушка и не заметила моего прихода… Но я не хотел, не мог себе позволить оторваться от идеальной спины, из-за худобы которой прорисовывалась каждая косточка; тонкая талия только подчеркивала переход к литым изгибам ягодиц, напоминающих две сочные дыньки… Все казалось таким органичным: ее руки у мольберта, невнятное бормотание сама с собой, легкое покачивание ног из стороны в сторону и тело, способное свести с ума любого скульптора, художника и просто мужчину, способного видеть.
