Танцор потер подбородок, заметив, что щетина успела отрасти. - Возможно, это придорожная стоянка.
Келланвед восторженно поднял черные брови. - Остановка? Может, там гостиница? Превосходно!
Танцор вздохнул; он-то надеялся держать Келланведа подальше от людей, насколько возможно. Казалось, неприятности липнут к нему как, гмм, собственная тень. - Ладно. Одна ночь.
Коротышка-маг направился вперед. - Идем, идем. Сядем у огня, выслушаем новости путешественников. Хорошо? О том, быть может, как один могучий маг навел страху на Ли Хенг!
Танцор поморщился, идя следом. - Прошу, не поднимай эту тему.
Разумеется, Келланвед несколько раз спрашивал о Хенге, но Танцор прерывал его, задавая вопросы о Тали, Кане или Анте. Похоже, маг был прав, высказав идею узнать новости всего континента. Ном Пурдж, к примеру, оказался близок к победе над Квон-Тали - удивительное завершение десятков лет вражды. Однако известия были двухнедельной давности.
Странников и деревенщину по большей части интересовали местные события: грязные скандалы и темные слухи. Как, нет сомнений, бывает везде.
Один момент ночной беседы заставил Танцора встрепенуться. Когда разговор зашел о новых копях подле Уступа, Келланвед вздрогнул, словно ударенный. Уставился вдаль, о чем-то думая, и зловеще ухмыльнулся.
Танцор понял, что маг снова строит планы. Как всегда.
Весь следующий день они брели по торговому тракту на запад. Была в том некая поэзия, забавлявшая Танцора. Не так уж давно он шел по этой самой дороге на восток, в Ли Хенг, незрелый и полный амбиций юнец. А теперь... он все еще молод, но лишь телесно.
Келланвед проконсультировался с наконечником и застыл, выглядя довольно удивленным. Поглядел на спутника. - Отсюда на северо-запад.
- Неужели? - Ассасин изучил острый камень в руке мага. - Север? И что там?
- Ну, к примеру, шахты. Странное дело: я как раз хотел предложить такой поворот.
- Зачем?
Недомерок выглядел столь самодовольно-хитрым, что Танцор в очередной раз взбесился. - О, ты увидишь сам...
Танцор стиснул зубы, но побрел за магом, потирая подбородок - весьма гладкий, ибо утром он воспользовался возможностью побриться.
Забирая к северо-западу по равнине, они вскоре набрели на дорогу - скорее две колеи в траве - и шли по ней, пока не пересекли более широкую дорогу, тоже грязную и разбитую. Танцор уже ощущал в ветре копоть и вонь мусора.
Взойдя на вершину одного из холмов, они встали, рассматривая западный пейзаж: высокую каменную стену Уступа и беспорядочный лагерь рваных палаток, открытых ям и заборов у подножия скалы. Начатые шахты.
