* * *
Ушли мы на рассвете. Было грустно прощаться с домом, ставшим пристанищем в трудные дни. Я чувствовала, как на глаза невольно наворачивались слезы, но старалась не хлюпать носом, чтоб не разреветься. Вроде не ребёнок уже, чтобы так реагировать. С другой стороны, это был единственный дом, который я помнила.
Братья тоже счастливыми не выглядели. Рой вымучил улыбку, чтобы поддержать брата, а Дин казался таким потерянным, что собственные страдания скоро вылетели из головы. Всю дорогу к общежитию мы с Роем пытались разговорить младшего. И если поначалу Дин только огрызался, то постепенно втянулся в разговор и даже улыбнулся брошенной вскользь шутке.
Последний участник нашей маленькой компании сидел в сумке и не высовывался. Лишь изредка я улавливала робкие шорохи, когда котёнок порывался выглянуть наружу, но неизвестный пейзаж вокруг пугал духа, и он тут же прятался обратно. Арчи впервые на моей памяти покидал дом, и огромный мир поразил его шумом и красками. Впрочем, когда меня нашли братья, я вела себя не лучшим образом. Пряталась в комнате неделями, боялась высунуться на улицу и с кем-либо заговорить.
Утром прохожих в Городе, в отличие от Глуши, было мало. Видимо, рабочий день начинался позже, оттого я не заметила привычной суматохи. А ещё сильно разнился запах. В Глуши приятней всего пахло свежим хлебом из пекарни, в Городе же воздух был чист и свеж.
К общежитию мы с братьями подошли в половине седьмого и смогли увидеть, как оттуда выползла группка сонных ребят, ленивой трусцой направившись в сторону стадиона. Зарядка входила в план обучения, но, судя по кислым лицам, никого не вдохновляла. На турникетах в садике занимались девушки: бегали по брусьям, висели на кольцах, прыгали по специальной полосе с препятствиями. Я с восхищением засмотрелась на них, с трудом представляя, что смогу однажды выполнять подобные трюки. Братьям пришлось тащить меня прочь, пока на нас не обратили внимания — не очень красиво было так откровенно пялиться на рекрутов.
Комендант при нашем появлении поворчал, но все же пропустил в здание. В пику моим надеждам, не все рекруты покинули общежитие, и оно напоминало встревоженный улей. Кто-то нёсся мимо с горячей чашкой чая, другие, в одних пижамных штанах или с зубной щёткой и бритвой, бродили у дверей ванной, ругая нерасторопных соседей, третьи медитировали, сидя прямо на полу коридора. Хорошо, что Арчи догадался вести себя тихо. Мне и без хлопот о нем было не по себе от такого количества народу.
