Саид почувствовал, что благодарность Серас не имеет никакого отношения к тем милостям, которые он, возможно, оказывал или не оказывал оборотню.
— Рин сказал, что ты не являешься неисчерпаемым ресурсом. Почему так?
— На этой земле нет неистощимой силы, нет вечных ресурсов, — ответила Серас.
Уклончиво. Она шутила, что то, что она делала для Рина, убивало ее, но было ли это чем-то большим? В животе Саида нарастало беспокойство. Давя на нее, он только увеличит расстояние между ними и разрушит все, чего добился этой ночью. Вместо этого он оставил эту тему, надеясь, что в свое время она объяснит смысл комментария Рина.
Связь соединяла их души, но не создавала мгновенной эмоциональной связи. Это не создавало доверия. Или любви. Это был якорь, и ничего больше. Маяк, чтобы свести их вместе. Остальное зависело от них.
— Фейри образуют брачные узы? — Саид знал о них очень мало. Фейри были более скрытными и тайными, чем даже вампиры. Их история, их магия и сила оставались для него загадкой. Он был жаден до любой информации, которую могла дать ему Серас.
— Нет. — Непоколебимая официальность ее ответа камнем легла на сердце Саида. — По крайней мере, не так, как ты думаешь.
Саид начинал верить, что ей нравится давать ему загадочные ответы. Все, что ей удалось сделать, это еще больше расстроить его.
— У меня нет никаких предубеждений. И меньше всего моих собственных связей. Вампиры узнают брачную связь в тот момент, когда наши души возвращаются.
Серас продолжала избегать зрительного контакта.
— Именно. Так как ты можешь быть уверен, что именно я верну тебе душу?
Она будет продолжать не верить до тех пор, пока он не представит ей убедительных доказательств. Справедливо. Она может помешать ему, но никогда не остановит.
— Мне не нужна душа. Мой инстинкт знает. Мое сердце знает. Мой разум убежден.
Двери лифта открылись в пентхаус. Серас вышла в фойе и подождала, пока Саид откроет дверь и впустит их внутрь.
— Не обижайся, но без души как может твое сердце что-то знать? И думаю, что на твой разум сейчас нельзя положиться.
Ее слова впивались в кожу, как крошечные заостренные шипы.
— Рин научил тебя бессердечию. — Саид отпер дверь. Серас вошла в пентхаус, не обратив на него внимания. — Это не имеет никакого отношения к отсутствию твоей души.
— Ты еще безумнее, чем я думала, если веришь в это.
Ее откровенно враждебное выражение лица было далеко от прежнего. Саид слишком хорошо знал пустоту существования без души. Пещера расколола его грудь, когда он привратился, и сама его сущность была высосана и заменена небытием столь интенсивным, что слова не могли описать его. Он испытал онемение. Бледные тени эмоций, которые еще оставались в нем. Не настолько, чтобы он чувствовал себя целым, но достаточно, чтобы заставить его страдать от тоски по тому, что он потерял. Он не сбрасывал со счетов собственный опыт Серас. Напротив, он хотел, чтобы она почувствовала хоть какую-то надежду на то, что ее собственная грызущая пустота скоро уйдет. Он хотел, чтобы она поняла, что он пробудил в ней что-то. Мысль о том, что их души связаны, была не только возможностью, но и реальностью.
