Как бы там ни было, я прошу тебя сын мой, возвращайся из своей дикой страны к нам скорее, потому что жить у нас стало очень страшно, и нет у нас в доме достойного мужчины, способного защитить нас в случае опасности. Молю Будду, чтобы он направил твои стопы к нам. Я понимаю, что ты должен исполнить свой долг перед своим господином, но ведь он же гайдзин, и, может быть, ты поговорил бы с ним, чтобы он согласился тебя отпустить? Ты мог бы стать здесь одним из чиновников, которые работают с иностранцами, или помогать в торговле саке нашему зятю. Тот же Сайго Такамори с радостью принял бы к себе человека так хорошо знающего гайдзинов, как ты и к тому побывавшего в Америке. Так что возвращайся домой, Ко. Это будет радость для всех нас. Любящий тебя отец и сестра, призывающие на твою голову благословение Будды!»
«Отец не понимает, — подумал Ко, — что мне мало того, что он мне предлагает. Мир так велик, а ему хочется, чтобы я запер себя в четырех стенах нашего старого дома или же служил, как и многие другие самураи — выходцы из бедных семей. Времена пришли новые, а за работу им все также платят рисовыми пайками, да пусть даже и деньгами… Что там, у себя дома, смогу я на них приобрести? Все равно просторов мира я там, конечно, не увижу. И хоть наша Фудзи и красива, никто из наших даже представить себе не может ни тот же Гранд каньон, ни ледоход на Миссури. А ведь это же ещё только начало и сколько у меня всего впереди! Конечно, дом — есть дом и к своим родным я вернусь обязательно. Но… не сейчас, а немного позднее. Когда увижу все, что смогу увидеть, узнаю все, что смогу узнать, и когда сумею сделать нечто такое, чего ещё никогда не делали другие. Вот только тогда, и никак не раньше, потому, что иначе я просто не смогу жить!»
* * *
Он все также сидел и размышлял, когда Володя, вышел из дома, и встал рядом с Ко, который при этом тут поднялся со своего бревна.
— Отец написал мне разные важные вещи, очень важные, — сказал он, и положил руку ему на плечо. — Поэтому я немедленно хотел бы поехать на Восток. Ты был мне не просто слугой, Ко, а самым настоящим другом. А не ожидал, что все сложится здесь именно так, а не иначе и что нам с тобой вместо того, чтобы сразу оказаться в больших городах, придется обретаться в этой хижине. Но… сделанного не воротишь, к тому же теперь мы сможем поехать туда уже ничего, и никого не опасаясь. Теперь тебя уже точно все будут принимать за индейца — моего слугу, ну а уж я-то смогу выдавать себе за кого угодно. Но я хотел спросить тебя: может быть, ты хотел бы вернуться назад, в Японию?
