— Да, слово у дакота одно, — сказал, подходя, наш мирный вождь Белый Буйвол. — Поэтому окуните-ка его в воду, пусть он придет в себя, а потом, как они и договорились, окунется лицом в навоз!
— Мой сын не сделает этого! — закричал его отец.
— Тогда он не будет больше вожаком Красных Оленей, — сказал вождь и все присутствующие поддержали его громкими возгласами. — Будущий воин должен быть не только сильным и храбрым, но и уметь держать свое слово, потому, что иначе он достоин презрения.
Услышав эти его слова, Сильный Как Буйвол открыл глаза, с видимым усилием поднялся на ноги и размазывая кровь, лившуюся у него из носа сказал: — Как мы договорились, так я и сделаю, и никто не сможет сказать, что я не отвечаю за свои слова. Просто я сильно ударился о землю головой и потому какое-то время ничего не соображал и такое вполне может случиться с каждым.
Тут кто-то сунул ему в руку свежий лошадиный помет, и он на глазах у всех намазал им своё лицо.
— Теперь ты доволен, Солнечный Гром? — сказал он, и было видно, что он едва сдерживает в себе гнев. — Я сделал то, что ты сказал!
— Сделал, так сделал, — просто ответил я и пошел к своей палатке. При этом мне опять вспомнились слова Ко: «Всегда выбирай врагов себе сам, а не заводи их случайно!»
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В которой Солнечный Гром становится учителем, предводительствует военным отрядом и добывает сразу два вражеских скальпа, а молодой индеец кроу по имени Койот записывается разведчиком в армию Соединенных Штатов
— Сказать тебе по правде, ненависть Сильного Как Буйвол меня не слишком испугала или огорчила, хотя, разумеется, случившееся мне было очень неприятно. Так, в тот же день его отец всем и каждому рассказал, что тут без колдовства не обошлось и многим, да-да, очень многим его слова пришлись по душе, потому что им легче было признать, что я победил при помощи колдовства, нежели поверить в то, что эта победа результат моей ловкости. Их выводило из себя, что я, например, каждое утро чищу зубы и делаю свои странные упражнения, да к тому же ещё и попросил одного из мальчиков при этом неожиданно тыкать в меня длинной палкой, и что я все чаще успевал от неё увернуться, что их ещё больше удивляло.
Когда я сказал, что готов научить этим приемам каждого, то ко мне пришло сначала много желающих, но потом, когда им понадобилось повторять их по несколько раз в день, согласились на это немногие. Почему это было так, а не иначе, удивляться не приходится. Дело в том, что индейские дети никогда не учились так, как учатся дети белых. Они просто повторяли за своими родителями все то же самое, что делали они, а тех, кто отставал от всех прочих, тут же поднимали на смех. Матери делали для девочек маленькую палатку, игрушечную посуду и они вели там свое хозяйство точь в точь как взрослые женщины, а мальчики уже с трех лет стреляли из луков и тоже учились всему постепенно, играючи. Предания племени они запоминали, слушая речи старых воинов и мудрых стариков у костра, но вот чтобы делать все это специально, то есть сидеть, внимательно слушать, а затем повторять — нет, склонны к этому были далеко не все. Кроме того, несмотря на обилие свободного времени, почти все дети были очень заняты, так как постоянно оказывали помощь своим родителям.
