* * *
Пожалуй, в деревенских непогодах, в отличие от городских, можно найти свою прелесть. Горожанин оторван не только от природы, но - благоустройствами жилья - и от погоды. Хорошая она, плохая ли - в городской квартире - все "среднеклиматично". В деревне же хорошая погода заходит в избы, заглядывает в сени, комнаты, пробирается в углы. А при плохой - что может быть душевней жарко натопленной печи?!
* * *
Домишко, обжитый Иваном Федоровичем, был невелик - всего сени да одна комнатушка. Но сложили его по-деревенски добротно - бревнышко к бревнышку. Щели надежно законопачены. Кровля - камышовая, но тоже надежная, плотная. Сени - в шаг шириной, только чтоб снять мокрую одежду да грязные сапоги. Комнатушка - от стенки до стенки по пять шагов, с маленьким оконцем на восток. Чисто побелено, выскобленный пол, на нем рукодельные деревенские дорожки. Посередине - самодельный крепкий круглый стол, покрытый белой льняной скатертью, и три самодельных же табурета. У противоположных стен две высокие деревенские кровати, с подзорами, с горами подушек. Над одной из них - на потертом плюшевом ковре плавали величавые лебеди, над другой Иван-царевич вез прекрасную и задумчивую царевну на услужливом волке. В углу у входа стоял огромный кованый сундук, до половины заполненный всяким скарбом, над ним - почерневшие неподвижные ходики в давно уставшей куковать пророческой птицей. В углу напротив, как раз над Петькиным изголовьем - маленькая иконка. Когда домик пустовал, ее здесь не было. Хотя остальное убранство комнатенки оставалось неизменным, словно всегда ждало гостей, иконку баба Варя принесла в первый же приезд Ивана Федоровича, заботливо установила в углу. "А почему вы решили, что я верующий?"- удивленно спросил тогда Казанцев. "Веришь - ня веришь - то твое дело,- ответила бабка,- а иконка няхай будет, ежели жить собрался. Как захошь перекреститься - и не на что?.." Иван Федорович спорить не стал, только вдруг с малопонятной застенчивостью прикрыл фотографию дочки, выставленную, в изголовье. Главным же "действующим лицом" в скромной обстановке комнаты являлась, конечно, печь. И хотя была она не той - огромной русской печурой, на которой и спать можно компанией,- но для горожанина и небольшая печурка событие. А уж когда дождь да снег за окном, воет ветер в трубе натопленная печь создает особый микроклимат, как принято теперь говорить, о каком ныне, увы, многие и представления не имеют. А как разговоры текут у огня, похрумкивающего березовые поленья!
