Я причинила ему боль. Я разбила каждый кусочек взаимоотношений, которые нам удалось создать.
Как мне это исправить?
Я жду полчаса, потом еще. Он не возвращается. Я медленно выхожу из комнаты и направляюсь в спальню, в которой он оставлял меня, когда впервые привез сюда. Коридоры пусты, и, кажется, что вокруг никого нет. Я как раз собиралась войти в комнату, когда услышала звук льющейся воды. Прислушиваюсь и понимаю, что это в комнате Димитрия. Мое сердце вспыхивает, и я ловлю себя на том, что невольно поворачиваюсь на звук.
Димитрий может ненавидеть меня, но мне нужно знать, что он в порядке.
Я тихо открываю дверь и заглядываю в комнату. Вижу свет, идущий из-под двери ванной. Колеблюсь, зная, что на самом деле мне нужно просто повернуть назад. Но не могу. Я должна проверить его. Это я виновата, что он там. Это моя вина, что он сломался. Я подвела его, этому нет оправдания. Добираюсь до двери ванной и берусь за ручку, проглатывая беспокойство, поднимающееся изнутри.
Тихонько открываю дверь и вхожу. Наталкиваюсь на облако пара. Я чувствую, как он оседает на коже, когда я шагаю вглубь. Подхожу ближе и вижу Димитрия, стоящего в душе. Мое сердце разрывается надвое. Он стоит ко мне спиной и абсолютно, и так красиво, обнажен. Он скрестил руки и прижался к стене перед собой, а голову свесил вниз.
Я совершаю самый рискованный поступок в своей жизни.
Я раздеваюсь и захожу в душ. Протягиваю дрожащие пальцы и касаюсь его плеча. Он вздрагивает, но не сильно. Он знал, что я здесь. Димитрий медленно поворачивается, и я чувствую, как колени подгибаются от боли, когда я вижу его лицо. У него красные, стеклянные глаза, он выглядит убитым горем. Он плакал. Не долго, но все же. Для такого человека, как Димитрий, это очень многое.
― Мне так жаль, ― шепчу я.
Что еще можно сказать?
Он взглядом изучает мое лицо, и я вижу, как из уголка его глаза стекает слеза. Протягиваю руку и ловлю каплю, пока она не смешалась с водой, стекающей с подбородка, его взгляд следит за моими пальцами. Я кладу их ему на щеку. Он закрывает глаза, будто от боли, но позволяет мне оставить руку.
― Я ошиблась, ― шепчу я. ― Прости, Дими. Я не знала, как сложилась твоя жизнь, и должна была сказать тебе, что видела Хендрикса. Я скажу тебе, где он, и позволю поступить по-своему, но мне нужно, чтобы сначала ты кое-что понял. Мне необходимо, чтобы ты действительно, действительно, обдумал то, что я скажу. Для тебя Хендрикс монстр. Для меня, Дими, он ― единственная семья, которая у меня есть. Он спас мне жизнь. Он дал мне второй шанс. Он не обязан был этого делать. Он вовсе не должен был помогать мне обрести светлую сторону. Я знаю, что он подвел тебя, и мне очень жаль. Но это не он должен быть заботиться о тебе. Это должна была делать твоя мать, а она не справилась. Ты можешь ненавидеть его, я не могу и не хочу просить тебя измениться ради меня, но я не могу… Не могу стоять и смотреть, как ты причиняешь боль моей единственной семье. Я люблю его, Дими. Не так, как я учусь любить тебя. Нет, но я люблю его так, как должна любить свою семью. Так что, если ты хочешь узнать, где он, я скажу тебе. Но не смогу стоять и смотреть, как ты забираешь единственное, что у меня осталось.
