― Черт, ты дрожишь.
Я не могу ответить: меня не отпускает шок. Он кладет руки мне на плечи, но это заставляет меня со вскриком отпрянуть.
― Бл*, извини, ― говорит он, отстраняясь.
Я снова моргаю.
― Я... это был просто сон.
― Просто гребаный сон.
Я киваю и отвожу взгляд. Он встает с кровати, идет в ванную и через минуту возвращается со стаканом и полотенцем. Димитрий передает стакан, и я с благодарностью принимаю его, маленькими глотками выпивая прохладную воду. Он протягивает полотенце.
― Ты вся потная.
― А, ― говорю я, беря его, ― извини.
Он качает головой.
― Не извиняйся, ты не виновата, что тебе снятся кошмары.
Я вытираю лицо и закрываю глаза, когда успокаивающая прохлада наполняет меня. Так лучше. Намного лучше.
― Я, наверняка, мешаю тебе, так что могу спать на полу, ― произношу, осмеливаясь взглянуть на него.
― У всех бывают кошмары. Я знаю, каково это.
Между нами воцаряется гробовое молчание, и мы не отрываем взгляда друг от друга. Я быстро отворачиваюсь, сглотнув.
― Это отстойно.
Он фыркает.
― Так и есть.
― Возможно, это повторится, Димитрий. Я часто их вижу.
― Присоединяйся к клубу, ― отвечает он, забирая полотенце из моих рук. Наши пальцы соприкасаются, и я вздрагиваю, чувствуя себя в этот момент очень уязвимой.
― Молоко, ― тихо говорит он. ― Помогает. Хочешь?
Я киваю, и он, встав с кровати, выходит из комнаты. Странно. Я сижу, свернувшись клубочком, пока он не возвращается с кружкой молока. Он протягивает ее и смотрит мне в глаза, пока беру его и делаю глоток. Теплое молоко смягчает горло, и боль в теле утихает.
― Спасибо.
Он кивает и отворачивается.
― Постарайся уснуть, ладно?
― Да.
Я смотрю, как он идет к своему столу, и, не знай я его лучше, сказала бы, что Димитрий только что проявил ко мне доброту.
***
Проходит целая неделя, и с каждым днем я чувствую, что соскальзываю. Моя напускная бравада становится все неубедительнее. Мне страшно. Я не могу перестать думать о Хендриксе и Инди. Если что-то случится, никогда себе не прощу. Я обязана убедиться, что ничего не произойдет, но с Димитрием дело не идет. Он заставляет меня каждый день ходить с ним, не снимая с меня наручников, кроме времени на душ и еду. Не важно, что между нами были моменты взаимопонимания.
Он мне не доверяет.
Я все понимаю, но мне трудно найти способ покончить с этим. От одной мысли сводит живот. Нельзя спать рядом с кем-то каждую ночь, начать узнавать его, как человека, а затем просто бездушно убить. Димитрий вызывал у меня к себе эмоции, и они сбивают с толку и все меняют. А ведь я должна убить его. Обязана. Выбора нет. Иначе я рискую своей семьей.
