― Мне есть дело, ― тихо доносится до меня.
Я осмеливаюсь приоткрыть глаза и вижу в дверях Димитрия, а за ним Люка, Хендрикса и Дрейка. Мое сердце разбивается вдребезги и возрождается одновременно. Я издаю сдавленный всхлип, когда Димитрий опускается передо мной на колени и сгребает в свои объятия.
― Я держу тебя, детка. Никто не причинить тебе снова боль.
Я смотрю на пол, когда он отходит в сторону, и вижу мертвое тело Роджера, из крошечной дырочки в его голове сочится кровь.
― Он м-мертв? ― хриплю я.
― Мертв. Он никогда не причинит тебе боль.
Я прижимаюсь лицом к рубашке Димитрия и вдыхаю его запах. Он пахнет всем тем, в чем я так отчаянно нуждалась прошлую неделю. От него пахнет домом. Утешением. Семьей.
― Хендрикс, ты и твои ребята в состоянии убрать это? ― спрашивает Димитрий.
― Заметано.
Я поднимаю голову и смотрю на них обоих. Они в одной комнате, оба живые, оба разговаривают… вежливо.
― Вы двое… вы… ― заикаюсь я.
― У нас все в норме, ― говорит Хендрикс, подходя ближе и улыбаясь мне сверху вниз. ― Ты сегодня отлично дралась, и я очень горжусь тобой.
Я пытаюсь улыбнуться, но не могу, вместо этого наружу рвутся слезы. Он гладит меня по щеке и смотрит на Димитрия.
― Отведи ее куда-нибудь и приведи в порядок. Нам нужно заняться этим.
― Деймон, ― говорю я, когда Димитрий выводит меня из комнаты, ― где он сейчас?
Димитрий смотрит на меня сверху вниз, в его голубых глазах много такого, что я не совсем понимаю. В них, я уверена, облегчение. Но остальное ― загадка.
― Он в толпе, следит, чтобы сюда никто не вошел.
― Он хороший человек. У него есть семья, жена, которая… ну... недееспособна. Ему нужны деньги, которые приносит эта работа.
Димитрий улыбается мне.
― Я очень хорошо заплатил ему за заботу о тебе.
― Правда? ― мой голос скрипит.
Дими гладит меня по щеке.
― Да, детка, правда.
Я позволяю себе снова расслабиться в его объятиях.
― Отвези ее домой, у нас все под контролем, ― говорит Дрейк, улыбаясь мне сверху вниз.
Мы давно не виделись, но я обожаю Дрейка.
― Привет, Дрейк.
― Привет, приятно видеть, что ты все еще жива.
Я улыбаюсь, когда Димитрий несет меня через черный ход на улицу. Когда мы подходим к его машине, он сажает меня внутрь.
― Дими? ― спрашиваю я, когда он забирается на водительское сиденье.
Он смотрит на меня, протягивает руку и обнимает мое лицо ладонями, проводит большими пальцами по моим распухшим скулам.
― Мне так чертовски жаль, Джесс, ― хрипло произносит он.
― Тебе не нужно извиняться, это не твоя вина.
