Мне нужна одна лишь только.
Но немного поразмыслив все ж решил их все оставить в память о Сурен-те-Уре.
Больше не было препятствий!
Все разрешены вопросы и не видно разногласий.
— В путь! Скорее в путь! — воскликнул истомившийся Реборда. — С нами Бог! Святые духи не оставят нас во мраке!
Дон Реборда был наследник прадеда — Хорея Клида.
Того самого Хорея, что нисколько не робея пошатнул рукою смелой и законы гравитаций и незыблемость Вселенной.
Клид Хорей своим полетом дал возможность всем землянам вырваться в простор Галактик и увидеть нашу землю, а увидев пропитаться к ней любовью благодатной.
И взглянул в иллюминатор Дон Реборда увидал там, как мерцала слабой точкой дорогая его сердцу, словно Кимоно Эльвира, Славная Земля- планета, породившая плеяду космолетчиков- скитальцев…
Грусть прокралась к Дону в сердце и, наделав бед нимало, растревожив ему душу пробралась до самых почек.
Вдруг раздался киргофона вой угрюмый в кабинете.
Дон привстал, нажал на кнопку. Засветившись в полумраке, словно в сумрачном тумане предрассветная полоска голубого неба, змейка расплылась, и на экране как в аквариуме сидя, показался Фил Канистра из моторного отсека.
Весь нахмуренный сидел он, и приятный взгляд канистры говорил, что озабочен он жестокую заботой.
Сфокусировав протонов разбегающихся звенья, взгляд вонзил Дон в глаз Канистры, так, что вскрикнул с непривычки Фил, испуганный начальством.
— Слушай, Дон, моторы в норме и горючего достаток, только гамма-компенсатор отклонясь на три деления, знать дает о недостатке в плазме гамма-клапейронов.
Бровью шевельнул Реборда.
— Разве это так серьезно? Неужели ты не знаешь, что избыток клапейронов говорит о нестабильном зажиганье в трех цилиндрах?
Поклонился Фил Канистра из моторного отсека и ответил капитану:
— Это знает каждый школьник и премудростям подобным я обучен с малолетства, но беда не в том, Реборда, что замечен недостаток, а в заклиниванье стрелки головного аппарата для отсчета клапейронов!
Губы сжал тогда Реборда и подумал:
— Небо, небо! То не добрый знак от Бога. Так ведь можно и погибнуть, не узнав, чего желаешь.
Но собой вполне владея — не бледнея, не краснея он кивнул- «Тотчас исправить!»- и исчез с его экрана.
Вот уже и неисправность!
Дон прошелся по каюте и взглянул в иллюминатор, ставню отведя рукою.
За стеклом во мгле пространства Солнца жаркие висели и вливали вместе со светом бодрость в страждущую душу.
В голове подобно вспышке мысль прекрасная явилась: — Я живу! Живу той жизнью, что хотел себе доставить. Здесь опасность, искушенье впасть в немилость пред богами… И возможность не вернуться, умерев от наслаждений, или просто заразиться и погибнуть черной смертью.
