— Недолет…. Мало каши ел…
Это звучало уже издевательски. Ирокезов младший пробежался по берегу и принес гранитную глыбу, величиной с половину себя.
— С запасом кидай, — посоветовал папенька. — Чтоб уж если не камнем пришибло, то волной захлестнуло…
Упершись пяткой в гальку Ирокезов младший несколько раз крутанулся, нагнетая в руку небывалую силу и отпустил камень в полет. С гулом рассекая воздух, тот понесся над морем, изредка рикошетируя от водной глади…
Ирокезов старший считал рикошеты.
Ирокезов младший искал глазами всплеск и не находил его.
— Попал? — спросил он папашу.
— Попал, — сообщил тот после секундной заминки. — В корабль попал… Хорошо попал…
В голосе его была не то что бы зависть, но искреннее уважение. На их глазах корабль на горизонте разломился надвое и погрузился в морскую пучину.
— Нифига себе! — озадаченно почесал голову Ирокезов младший. — Это я?
— А то..
— А зачем это я?
На горизонте сверкнуло, корабль окутался плотным дымом и через несколько секунд до берега долетел грохот артиллерийского залпа.
— Что это они? — спросил ничего не понявший сын.
— А я знаю? — отозвался папаша. — Пошли назад. Там еще пиво осталось…
Не обращая внимания на лишенцев, они поднялись наверх. А братья остались на берегу, зачарованные начавшейся артиллерийской дуэлью двух Имперских флотов. Японского и Российского.
Так из-за недоразумения началось печально знаменитое Цусимское сражения.
Девяносто шестая история.
Ирокезовы вышли из спускаемого аппарата часа через полтора после посадки. Может быть Ирокезов младший выскочил бы и раньше, но папаша строго-настрого запретил ему покидать корабль.
— Пятки сожжешь, — ответил он на вопрос сына старой остротой, оставшейся в его памяти с тех времен, когда ракеты летали еще на керосине. На самом деле Ирокезов старший хотел осмотреться и поесть перед выходом. Пришлось Ирокезову младшему смириться и вернуться к стихосложению, страстью к которому он последнее время страдал. Вследствие этой пагубной страсти он теперь старался говорить в рифму, чем нервировал папеньку.
Еще подлетая к планете, они знали, что там есть кислород, есть вода. Знали длину местных суток и тьму других характеристик планеты, но Ирокезова старшего волновало другое… Уже третий год болтался он с сыном по окраинам шестого спирального рукава и еще ни разу им не повстречалась планета с разумными формами жизни. Временами он думал, что его научный оппонент, профессор Танзильского университета Грек Саркипулос все-таки прав. Тот утверждал, что по ряду причин жизнь в спиральных рукавах не может развиться до стадии разумной, однако Ирокезов старший не верил ему и продолжал поиски.
