Ирокезовы переглянулись.
— Иокогамская школа, — сказал папаша. — В квартале Рюмэй есть только три человека, которые могут так мастерски передать томление созревающей земляники под солнцем.
— Два, — поправил его сын. — Карапаки-сан умер двенадцать лет назад. Ты забыл.
— Да, я забыл, — согласился с ним отец. — Тем легче… Ты смотри, как жизнь поворачивается! Где он?
— Чтоб он пришел, надо поджечь лавку, — напомнил средний лишенец. — И тогда…
— А где лавка-то? — Заинтересовался сын. Репа кончилась. А в животе по-прежнему было пусто. Да и с огнем он любил побаловаться. Особенно ночью.
— В селении…
— А что тут город рядом? — оживился Ирокезов младший, выстроив в голове логическую цепочку — город — лавка — еда — пиво.
— Рядом, — подтвердил средний лишенец. — Селение…А там лавка.
До селения оказалось совсем близко. Ирокезов Младший немного поворчал на папашу, что сбился ночью с пути, но так, что папаша не услышал его. В селении они сразу пошли в лавку.
За выбитой дверью они сразу же наткнулись на хозяина лавки. Хлюпая носом, он сказал.
— Фэнь только что ушел, забрав с собой всю красную рыбу и два последних ящика пива «Асахи».
Младший лишенец помог ему подняться.
— Что он сказал?
Утерев кровавую соплю, хозяин ответствовал.
— Он еще произносил ругательное слово «пикник»!
Ирокезовы переглянулись. Мыли их, словно собаки, бежали по одному следу. Тем более слово «пикник» было им хорошо знакомо…
— Берег моря! — выпалил Ирокезов младший, ударяя кулаком по крышке бочки с квашеной редькой и запуская туда руку.
— Или лесная опушка, — внес коррективы Ирокезов старший, сдвинув обломки в сторону и так же зачерпнув горсть. — Там тоже, знаешь ли…
Вертевший головой от одного к другому младший лишенец вскинул руку, и затряс ею, привлекая внимание героев.
— Я знаю место, где есть и то и другое!
Ирокезов старший задумчиво снял со стены кольцо сухой колбасы и откусив начал сосредоточенно жевать. Лавочник смотрел на него с любовью и уважением.
— А девки с ним были? — прожевав, спросил он.
Лавочник кивнул.
— Тогда точно опушка, — твердо сказал Ирокезов старший. — После пива барышню в кусты завалить — милое дело…
Компанию пикникующих они нашли по женскому визгу. Через кусты видно было, как по-европейски одетые барышни безо всякого стеснения виснут на шеях у гангстеров.
— Разврат, — прошептал Ирокезов младший. Осуждения в его голосе не было. Он бы еще посмотрел на то, как развиваются отношения между девушками и гангстерами, но тут некстати вклинился папаша.
