Стоит ли говорить, что туфелька пришла впору?
На несколько секунд в гостиной зависла тишина. Все были в шоке. Ну, кроме меня и Изабеллы.
Потом всё пришло в движение, все заговорили разом. Наблюдатели, бурно жестикулируя, заявляли, что нужно перепроверить. Распорядитель кричал, что указание короля выполнено в точности. Гвардейцы требовали отдать им "реквизит", за который они отвечали головой. Матушка шептала: "Этого не может быть!"
Изабелла достала из кармана вторую туфлю и надела её. В гостиной снова стало тихо.
Моя сестра смотрела на всех снисходительно, напоминая мне поведение пажа. А он, между тем, растеряв всю свою важность, растерянно переминался. Оказывается, не знал, что делать дальше...
***
Когда Изабелла и остальные отправились во дворец, в доме воцарились тишина и покой. В доме - да, но не в душах тех, кто здесь проживал.
Наша гостеприимная хозяйка отправилась в гости, полагаю, чтобы первой рассказать о событиях, имеющих отношение к правящему семейству.
Матушка, немного оправившись, стала ожидать, что Изабеллу скоро вернут в дом, заявив, что, мол, промашка вышла. Я ожидала того же. Приворот не такое волшебство, чтобы с ним не разобрался маг. Может Изабелла им понадобилась именно за этим. Чтобы снять приворот. В общем, я тоже ждала.
А через несколько дней королевские глашатаи объявили, что принц женится на нашей Изабелле. Свадьба случилась очень быстро, оказалось, что всё было готово, разве что невесту подразумевали другую. Нас во дворец не позвали, что меня крайне обрадовало, а матушку расстроило. Никто даже не удосужился просить у неё руки падчерицы. Это формальность, но всё же...
Я понимала, что как-то всё неправильно, только отправиться во дворец, где я могла столкнуться с Раулем, было выше моих сил.
Так и получилось, что на свадьбу мы не попали. Да и не только мы. Приглашён был очень узкий круг людей. Может потому, что этот брак не был желателен королю. Не знаю.
Знаю только, что на губах матушки всё чаще стала расползаться довольная улыбка. Её, никогда не предполагавшую, что сумеет так удачно пристроить падчерицу, буквально распирало от радости. Правда, радость та была с примесью недоверия, словно она так до конца и не поверила в произошедшее. Зато это не мешало ей строить планы в отношении меня. Учитывая, что мы вступили в родство с королевской семьёй, я становилась лакомым куском. В матримониальном смысле.
Оставалось лишь кисло улыбаться в ответ на восторженные рассуждения матери.
