Поскольку готовить новую порцию шашлыка было некому (нового повара только вызвали из имения, а старый так и не вернулся из леса, похоже – заблудился) господа заморили червячка печеночным рулетом и пирогом с яблочным вареньем. Пирог пришелся Танечке по душе, и она стала хвалить его, а заодно и повара, который приготовил такое дивное лакомство. Как раз в этот момент из леса вышли оба надзирателя, сопроводившие Прохора в последний путь. Одни из них на ходу счищал с дубинки кровь и налипшие кусочки холопского мозга.
Путь продолжился по лесной дороге. Надзиратели удвоили бдительность, у двоих в руках появились револьверы. Гришу так и подмывало броситься в лес, поскольку жизнь в имении откровенно достала, да и чертов жезл Перуна надо было уже начинать искать, но он прекрасно понимал, что только он дернись, как сразу же получит пулю. Едва ли надзиратели станут делать предупредительный выстрел в воздух. До леса десять шагов, пока будет их преодолевать, двадцать раз убить успеют. И хорошо, если убьют на месте. А если ранят, а потом на пытку. Пытать же надзиратели умели. Гриша видел в воспитательном сарае такие болезнетворные штучки, какие не снились и средневековой инквизиции. К тому же у инквизиторов не было электричества, а у надзирателей было, и они его активно использовали в воспитательных целях. Да и инквизиторы пытали лишь до тех пор, пока с уст обвиняемого не срывалось признание во всех смертных грехах, после чего его гуманно запекали на костре. Надзиратели же пытали ради пытки, цель их – мучения и боль. Тут хоть в чем признайся, хоть какие грехи себе припиши – толку не будет. Как пытали, так и продолжат. Ивашку изувера, что перед господскими покоями испражнениями истек, три недели зверскими пытками пытали. Вряд ли за попытку побега полагалась меньшая кара.
В общем, Гриша решил не горячиться и потерпеть. Он должен был попасть в число дворовых, проникнуть в барский особняк, а уж там или подслушивать, или порыться в бумагах или книгах, но какую-нибудь информацию о жезле Перуна найти. Вот только как стать дворовым Гриша себе даже не представлял. Оставалось уповать на счастливый случай – авось повезет. Методика была проверенная, Гриша всю сознательную жизнь так делал. До сих пор не повезло ни разу. Но это лишь означало, что шансы на счастливый случай с каждым новым обломом только возрастают. По крайней мере, в это хотелось верить.
Спустя полчаса господа изволили сделать еще один привал. Из имения привезли нового повара, и, судя по тому, как у него тряслись руки, несущие самовар, он уже был оповещен об участи своего предшественника.
