— А как вы оказались здесь, миссис Коули? — Опустившись на стул напротив, Колум осторожно отхлебнул кофе и посмотрел на собеседницу поверх кружки.
— Решила начать жизнь с чистого листа, — пожала плечами Алексис, делая глоток. Кофе оказался крепким и пережаренным. Она мужественно проглотила его и отставила кружку в сторону. — Муж погиб на войне, и мне пришлось искать способы выжить. Я много работала, сменила немало домов — гувернантки для северянок, что приехали жить на Юг, считаются выгодным вложением денег, — с горечью добавила Алексис.
— Ваш акцент слишком мягок для уроженки Севера, — проницательно заметил Колум. — Вы ведь южанка, не так ли?
— Вирджиния, — Алексис кивнула, не считая необходимым это скрывать. — Здесь это может стать проблемой?
— Я думаю, вы неспроста выбрали место для новой жизни, — усмехнулся Колум. — Здесь большинству абсолютно всё равно, откуда вы и кем были раньше.
— А вам?
— Я воевал за янки, если вы спрашивали об этом, — пришла очередь МакРайана пожимать плечами. — Но это не было связано с моими политическими предпочтениями. Скорее, с желанием заработать.
— Священники тоже могут сражаться наравне с обычными солдатами? — Алексис удивлённо посмотрела на Колума.
— Я ведь не всю жизнь был священником, — хитро улыбнулся Колум. — Смотрю, мой кофе пришёлся вам не по душе, — он указал глазами на кружку. — Мне многие говорят, что я совершенно не умею его варить.
— Признаться, да, он отвратителен. — Алексис виновато посмотрела на Колума и с трудом сдержала зевок.
— Простите! — Колум покаянно склонил голову. — Я сижу и выспрашиваю вас о жизни, вместо того чтобы помочь устроиться! Совершенно забыл, что вы провели в дороге не один день.
— Не стоит извиняться, — произнесла Алексис, поднимаясь. — Но вы должны рассказать, почему у пастора, который является духовником целого города, такой возмутительный брат.
— Вы успели познакомиться с Киллианом? — Колум замер на пороге.
— Поначалу меня отправили к нему, я ведь не знала, что МакРайанов в Колорадо-Спрингс двое, — со смехом ответила Алексис. Они неспешно направились в город, миновав церковь и выйдя на широкий луг, наполненный жужжанием пчёл и стрёкотом цикад.
— У него довольно-таки тяжёлая судьба, — после непродолжительного молчания ответил Колум.
— Как и у всех нас, — небрежно заметила Алексис. Наглая ухмылка Киллиана всё ещё стояла перед глазами.
— Не судите, и не судимы будете, — сухо ответил Колум, и Алексис удивлённо покосилась на него — было заметно, что разговоры о брате вызывают неприязнь.
