— Перестало давить? — уточнил Нелдер.
— Словно и не было ничего! — торжественно покивала старуха.
— А нас-то тогда зачем вызвали? — возмущенно ляпнула Ани.
— Ну и ладушки, — порадовался Кайрен, хмуро глянув на Сатор так, будто она провинилась в чем. — Сейчас моя помощница посмотрит, что у нас да как. Потом еще одно зельице забодяжим для верности, да и на бочок. Говорю, помощница моя посмотрим, что, да как! — повысил голос «корсар», многозначительно бровь поскребя.
Ани, очнувшись, оттолкнула ластящиеся щенком носилки, зачем-то укладку схватила, взгромоздила ее на стол поверх тонкой кружевной скатерти — Нелдер только вздохнул мученически. Анет, виновато голову в плечи вжимая, стащила чемодан обратно на пол, ломая ногти, открыла защелки, неловко вытащила тонометр. Нагнулась над старухой, прилаживая на руку плотную, выделанной драконьей кожи манжету.
— Фу! — капризно протянула пациентка, отворачиваясь. — Что у вас за духи, милочка? Не иначе как на кошачьей моче настоянные?
— Хорошие духи, — пробормотала Сатор, с трудом тугую помпу сдавливая, — дорогие.
— Обманули вас, милаяя моя, — надменно заявила старуха, демонстративно кашляя. — Надо было…
Что ей надо было сделать, Ани узнать не довелось, потому как бывшая звезда имперских подмостков, так и не прокашлявшись, длинно свистнула, побагровела лицом, обильно вспотела и начала задыхаться.
* * *
Анет даже из кареты выйти не решилась — как забилась в угол своего кресла, прижав к груди укладку, так и осталась сидеть. Нелдер уж конечно не упустил такого случая, и язык на подстанции сейчас наверняка работали быстрее, чем ветряки, поминая и ее, Сатор, лично, и ни в чем не повинного дядю, и всех «блатников» скопом.
Нет, Ани понимала: виновата, унижение в качестве наказания вполне заслужила. Только ведь одно дело осознать свои прегрешения и совсем другое на публичную казнь по собственной воле выйти. На это еще смелости набраться нужно. Только где она, смелость-то?
Дверца кареты надсадно скрипнула, впустив в полутемное нутро неуместно радостный солнечный свет. Правда, его тут же мужской силуэт загородил.
— Ну ты чего, Бараш? — спросил красавец даже и участливо, садясь рядом с экипажем на корточки. Только вот от этого участия Сатор совсем тошно стало. — Ревешь, что ли?
— Нет, — прогундосила Анет, старательно сглатывая сопливо-горький комок.
— Ну и правильно, — согласился «корсар». — Твою методику надо на вооружение брать, а то «пустышки»[10]
