А доктор Нелдер вещал. «Корсар» залез на крышу кареты без колес, притулившуюся в углу двора, уселся, сложив ноги, и ораторствовал в собственное удовольствие.
— …и вот что получается? Возвращаюсь я с вызова, скажем, в восемь тридцать, а за переработку мне недоплачивают. Хотя смена моя, чтоб ей, сердешной, хорошо стало, заканчивается в семь. Где справедливость, я вас спрашиваю? А нет ее! Сплошное надувательство, очковтирательство и, вообще, можно сказать, рабовладение!
— Уж ты-то уработался, Нелдер! — гневливо выкрикнула тетка-призрак, самого что ни на есть бюрократического вида. В лучах утреннего солнца ее почти и заметно-то не было, но круглые очечки сверкали вполне отчетливо, злобно. — Постыдись!
— Так ведь свои ж прошу, не чужие! — Кайрен рьяно, но аккуратно постучал кулаком по груди. — Вымаливаю, понимаешь, у бухгалтерии на коленях медяки!
— Бухгалтерия все, что положено, тебе и так дает! — взвилась призрак. — С начальства спрашивай!
— А я и спрошу! — поклялся доктор. — Вот сейчас и спрошу. Начальство! — Нелдер простер руку к крыльцу. — Где справедливость?
— Нету, — грустно развел гигантскими лапами лысый. — Ты во сколько вызов получил?
— Ну, скажем, в полседьмого, — озадачился «пират».
— Вот тебе и все, — сытым огром ухмыльнулся бугай. — Сам за полчаса не справился — сам и дурак. Так? Нет? Заканчивай клоуничать! Давайте, третья смена по местам, вторая домой, баиньки. И неча тут толпу создавать, чай не день рождения Регентши!
— Любуешься? — негромко поинтересовались у плеча Анет. Женщина подошла не то чтобы незаметно, просто Сатор принципиально решила на нее внимания не обращать. Врачиха — красивая, холеная и очень надменная — ей не понравилась еще в прошлый раз, уж слишком демонстративно она фыркала и презрительно отворачивалась, когда Ани у дверей конференц-зала мялась. — Впрочем, тут есть на что посмотреть, согласна. Кайрен умеет быть очаровательным.
— По-моему, это просто глупое позерство, — под нос пробормотала Сатор, — не всерьез же он…
— Да нет, — тонко улыбнулась врачиха, — это он так балуется. Настроение, наверное, хорошее. Но ты на него губы все равно не раскатывай.
— А что, занят? — не без вызова поинтересовалась Анет.
— Есть мужчины, с которыми жить сложно, — пробормотала женщина, зажимая аккуратно напомаженными губами папироску в янтарном мундштуке, и щелкая огнивом. Зажигалка у нее была не простая, магическая, да еще многозарядная, в позолоченном с камешками корпусе. — Есть те, с которыми жить невозможно. И есть такие, как наш Кайрен — он и выражение «жить с» несовместимы, просто не кантачатся. С ним либо не имеешь никаких отношений, либо не живешь. Впрочем, тебе, наверное, не понять.
