Три говяжьи спинки. Полностью. Две тарелки оссобуко. Тарелка свиных папарделле и скарпариело. Семь разных гарниров включая роллатини, ризотто и поленту… и отдельная тарелка с горохом — чтобы добрать клетчатку, как пояснил мужчина.
Хотя, если следовать этому тренду, когда Тэрэза сведет счет, то тарелка с гарнирами потеряется как иголка в столе сена.
Стоя за кассой, она осознала, что не отбила закуски. Так, мужчина заказал минестроне. Салат капрезе… также из-за клетчатки. Антипасто и кростини. Так, еще брускетту. Все? Кажется, да. Так, а на десерт? Он выбрал Тирамису, канноли, тартуфо и профитроли.
— Думаю, с этим все, — сказала она вслух. — Так, она заказала….
— Не волнуйся об этом.
Подскочив, Тэрэза посмотрела через плечо. Увидев, кто стоит позади нее, она едва не выронила блокнот для заказов.
— О, шеф. — Она склонила голову. Потом полностью поклонилась. — Прошу прощения.
Тэрэза не знала, за что извиняется. Но она опоздала, и ей нужна эта работа, и хотя обслуживающий персоналом руководил управляющий… пока буря не вынудила его уехать домой в начале вечера… перед ней стоял главный босс. айЭм, родной брат Трэза.
Мужчина улыбнулся, но улыбка не задержалась на его красивом темнокожем лице. Ее не отпускало ощущение, что он недолюбливает ее, хотя мужчина никогда не поступал плохо по отношению к ней, и она даже не знала, была ли это личная неприязнь. На кухне он скорее был молчаливый тенью, чем главным шеф-поваром, который жеманно вышагивал и кричал на всех с красным лицом… и своей молчаливостью он производил более мощное впечатление.
— Для них за счет заведения, — сказал айЭм, кивая в сторону обеденного зала, на пару, которую Тэрэза обслуживала на протяжении двух часов, в течение которых хэллрен подчищал все тарелки.
Взяв себя в руки, она скрыла разочарование, ведь чаевые ушли из-под носа.
— Хорошо, шеф. Конечно.
— Можешь идти, если закончила.
— О. Хорошо. Спасибо, шеф.
айЭм помедлил, и она приготовилась к тому, что ей скажут, что она в принципе может не возвращаться. Ведь она уже дважды опоздала. И поэтому… и за все ее прегрешения — в предыдущие смены или даже с ее рождения.
Она не сгущала краски. Вовсе нет.
— Слушай, — начал он. — О моем брате.
Тэрэза ощутила, как сердце замерло в груди, а дыхание — в горле.
— Да?
— Он…
— Он что?
По неясной причине она хотела узнать, что он хотел ей сказать.
Но айЭм покачал головой.
— Забудь. Заканчивай и отправляйся домой.
Прежде чем она успела остановить себя, Тэрэза прикоснулась к его руке.
