- Если потребуется, я тебе все кости переломаю, - нежно пообещал Сарс. - Но моя жена шлюхой не станет. Я запрещаю тебе кокетничать с этим уродом.
- Урод тут только один - ты.
В ответ заботливый жених так согнул пальцы девушке, что суставы сухо щёлкнул.
- Дорогие родичи и высокий гость, - несколько громче, чем следовало и слегка заплетающимся языком, объявил Ланар. - У меня для вас есть ещё одна приятнейшая новость. Поскольку аэр Натери не может задерживаться у нас долго, то мы решили перенести церемонию. А потому свадьба состоится завтра! С чем я нас всех и поздравляю!
Сарс довольно улыбнулся, кланяясь гостям. И подмигнул осчастливленной невесте.
***
- Да что же это делается-то? - приговаривала Мирка, расчёсывая волосы госпожи.
И громко хлюпая распухшим и красным, словно свёкла, носом. Она всю ночь проревела - девушка даже через стену слышала. И как духов нянька уговаривала перенести свадьбу, слышала тоже. Не потому, что служанка считала, будто её воспитаннице не стоит выходить замуж за Сарса. Старуха жениха хоть и недолюбливала, но полагала, будто главе клана виднее, за кого дочь отдавать. Нет, по глубокому убеждению Мирки, так свадьбы не делались. Она даже и к самому Ланару ходила, хотела убедить изменить решение. Но глава клана к тому времени упился до такой степени, что назвал служанку красоткой и предложил разделить с ним ложе.
- Разве ж можно так-то? Жена рожает, никак разродиться не может. А они праздники празднуют! А кто девочку проводит? Кто наставления даст? Так и пойдёт, чайка чистая, невинная. Никто ей ничего не объяснит, не подскажет...
- Не нужно мне ничего ни объяснять, ни подсказывать, - отрезала Лан.
Вот ей плакать не тянуло совершенно. Собственно, единственное, что девушка в данный момент испытывала - это раздражение. Аэру бесило буквально всё: и воркотня старухи, и нянькино хлюпанье, и гребешок, чуть царапающий кожу. Даже платье раздражало. Хотя, в нём-то что неприятного? Простая рубаха с длинным, волочащимся подолом и широкими рукавами, закрывающими пальцы. Правда, в нарушении традиций она была не льняной, а шёлковой. Украшенной белой же, почти невидимой вышивкой. А вот раздражала, как дерюга.
В дверь спальни корректно постучали.
- Ты готова, дитя? - поинтересовался Мудрый, не спеша входить. - Или требуется больше времени?
«Да! - пропищал тоненький паникующий голосок. - Не готова! Давайте все отложим, а. Например, лет на десять!».
- Нет, Мудрый. Я иду, - ответила Лан ровно и встала.
