А ты знаешь, каково это – держать своё сердце в зубах, чтобы оно не выпрыгнуло к тебе? Ты знаешь цену молчанию, когда от нежности все крошится внутри? Дать бы тебе уже мое сердце в руки и пусть прожжёт тебе ладони, чтобы ты почувствовал, как это больно – носить везде эту любовь. А самой вздохнуть спокойно и порассуждать, ну, к примеру, о счастье, радости и легкости земного бытия. Мне кажется, что легче сдержать ораву цепных псов голыми руками, чем эти чертовы чувства, рвущиеся к тебе. Но я их держу, потому что знаю – дай им только волю – назад пути не будет. А мне ведь иногда тебя хочется просто обнять, обнять так по-детски, открыто, наивно, не оглядываясь по сторонам, не думая о приличиях. А главное, чтобы ты тоже – просто обнял меня. И пусть весь этот правильный мир катится ко всем чертям! Но я молчу, сжимая сердце своё до крови… А тебя по-прежнему нет. Где ты?
«Я здесь, родная, я здесь» – Женя еле сдерживал слезы, так сильно бередили раны строки той, без кого рвалось на части его сердце. Он корил себя за то, что так мало интересовался ее жизнью до их встречи. По сути, он был погружен в свой мир, где все вертелось вокруг его актерства. Алиса знала о нем гораздо больше, чем он о ней. Нельзя сказать, что ему не хотелось узнать, как она жила и чем дышала до встречи с ним, просто у него постоянно не было для этого времени. Теперь Женя понимал, как бездарно он этим временем распоряжался, как мало уделял внимания Алисе, задвигая ее нужды и потребности на самый задний план. Ему казалось, у них впереди целая жизнь, да что там жизнь – Вечность. Если бы он только знал, если бы понимал всю хрупкость этой жизни, все было бы не так, все было бы иначе, и прижимал бы к сердцу он сейчас не синюю тетрадь с листочками в клетку, а саму Алису, живую и здоровую, гладил бы ее по медовым шелковым волосам и охранял их счастье, как зеницу ока. Если бы…
Я здесь устала без тебя. Жить, открывать утром глаза, вставать с постели, заваривать душистый кофе, одеваться, натягивать улыбку, куда-то спешить, а к вечеру тащить своё безжизненное тело в квартиру, в которой тебя нет. Все эти движения, действия, которые я совершаю в течение дня, а потом точно такого же следующего, не имеют никакого смысла. Я словно завожу себя с утра и просто влачу своё существование без радости, без печали, без чувств. И самое страшное, что я начинаю забывать, а каково это вообще быть с тобой. Я привыкла к этому эмоциональному истощению, полной апатии. Ни в чем нет больше смысла, даже в моем любимом шоколаде. Ты помнишь, как сильно я его любила? Так сильно, что готова была послать тебя за ним среди ночи. Ты помнишь, как сильно ты меня любил, что шёл за ним смиренно, лишь бы я была счастлива. А как я была счастлива! И не столько из-за шоколада, сколько из-за того, что ты срывался за ним в ночи. Ты ругал меня за то, что я не позаботилась им закупиться днём, отчитывал, как маленькую, но всё равно приносил мне плитку моего любимого, молочного с орешками. Я помню, хоть и воспоминания потихоньку теряют свою остроту, а шоколад вкус. Наверное, он был так сладок для меня и имел такой божественный вкус, лишь потому, что он был из твоих рук. Теперь он какой-то горький или приторный. Теперь всё не то, все не так. Без тебя…
