— Видимо, Вероника решила, что сможет сделать это лучше меня, — наверное, общее нервозное состояние виновато в том, что я так резко огрызнулась, но мне на самом деле начинали надоедать эти придирки.
Я не привыкла работать в такой неспокойной обстановке, как на пороховой бочке себя ощущаю. Смычковский хмыкнул, помолчал, потом наконец соизволил махнуть рукой.
— Спасибо, можете идти, — и придвинул папку с бумагами к себе.
С большим облегчением я вернулась в приемную, села за стол, поглядывая на молчаливую Веронику. Интересно, что ей шеф наговорил? Впрочем, на телефонные звонки отвечала исключительно она, а я и не возмущалась. Все было спокойно почти до самого обеда, пока где-то за полчаса до оного из кабинета не выглянул Смычковский.
— Олеся Викторовна, позовите ко мне Эльвиру Анатольевну, и мне нужен список ближайших выставок и график их посещения менеджерами.
Шеф снова исчез в своем кабинете, а Вероника все-таки не вытерпела.
— Я сделаю график, — коротко обронила она, не глядя на меня, на что я пожала плечами и ничего не ответила.
Хочет на грабли наступать, пускай. Тем более, что подобный график у меня был готов, вчера еще занялась — ну по привычке, я такое всегда делала на прежнем месте работы в начале недели. Позвонила начальнице отдела продаж, передала просьбу шефа, сама тихонько распечатала бумаги, на всякий случай, и положила их рядом с собой. Потому что, судя по нахмуренным бровям, Вероника все еще была в процессе составления. Эльвира Анатольевна явилась через несколько минут и прямо с порога обратилась ко мне, мельком скользнув взглядом по моей напарнице:
— Олеся, загляните в бухгалтерию, у них почта накопилась, заберите и отправьте.
— Да, конечно, — кивнула я и поднялась из-за стола.
Усмешка Вероники меня при этом совершенно не задела, и я со спокойной душой вышла из приемной, отправившись в бухгалтерию. А вот когда вернулась, неприятности подкрались незаметно. В приемной было пусто, из кабинета доносились голоса, и я занялась сортировкой писем и упаковкой их в конверты — зайду сегодня после работы на почту, когда дверь распахнулась, и оттуда вылетела красная, как рак, Вероника, метнув на меня злой взгляд. Ой, что-то у меня дежавю. Спрятав усмешку, я сохранила невозмутимый вид, и тут зазвонил телефон. Внутренний. Из кабинета. Сердце невольно екнуло, и я подняла трубку.
— Олеся, где график? — требовательно спросил Смычковский с явными недовольными нотками.
— Сейчас будет, — отозвалась я, взяв нужные бумаги со стола.
