— Саврасов, если ты не заткнешься, я тебе нос сломаю после урока, — мрачно пообещал я Пашке. На Соню не смотрел — не хотел видеть того, что успел себе нафантазировать.
— Слышь, ты?
— Замолчали оба.
В голосе Ильича — стальные нотки. Это даже интересно. Я много раз думал о том, что будет, если разозлить этот урода так, что он сорвется на мне?
— А ты, Романов, если продолжишь, схлопочешь двояк раньше, чем успеешь получить задание.
Он так и сказал. Двояк. Гон*он штопаный. Возомнил себя кем-то вроде предводителя этих шавок. А они и рады ему в рот смотреть. Надо только научиться не думать о том, что дико хочу знать, как смотрит на него Рождественская.
У доски я принял невозмутимый вид, ожидая, когда Ильич разродится заданием. И заранее зная, что "неуда" мне не избежать. В принципе, может и стоило продолжить задирать Саврасова и получить пару авансом?
Надиктовав пример — я мог поспорить, что специально для меня он выдумывал их с особым извращением — Ильич откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и принялся ждать, когда я решу сложную комбинацию цифр.
В классе повисла тишина. Такая звонкая, что казалось, режет нервы. Я все же не удержался и бросил быстрый взгляд из-за плеча на Софию. Она хмурилась, глядя то на меня, то на Ильича. Закусив нижнюю губу, будто удерживала себя на месте, чтобы не сказать чего-нибудь эдакого. Повернувшись обратно, быстро написал ответ и отложил кусочек мела.
— Я все.
— Садись "два".
Ожидаемо. Отряхивая руки, я усмехнулся. Взглянул на Ильича, который скривился в ответ. И тут же услышал то, что заставило меня замереть на месте, так и не дойдя до своей парты.
— Сергей Ильич, вы неправы.
— Рождественская, прости, что?
— Не за что ставить Диме двойку. Он же все решил.
Это настолько неожиданно — прежде всего, для меня — как удар поддых. Она решила за меня вступиться? Дура. Смысла в этом ровно столько, как в примерах, которые Ильич выдает нам в огромных количествах, будто мы все повально после школы отправимся в технические ВУЗы. Но сейчас Соня осознанно идет на конфликт, только причин этого жеста доброй воли я понять не могу.
— Рождественская, если будешь адвокатничать, влеплю двояк следом.
— Адвокат дьявола, — ржет со своего места Саврасов, и почти весь класс вновь охватывает приступ неуемного веселья.
— Но Романов все решил, — настаивает на своем Соня.
Нет, она точно дура.
— Он решил не так, как я вас учу. Или я тут своего рода "говорящая голова"?
На этом конфликт исчерпан. Ильич возвращается к изучению журнала, шепотки так и не умолкают, а я сажусь обратно за последнюю парту. Кажется, Соня оборачивается ко мне. Кажется потому, что я не смотрю. Натягиваю капюшон пониже. В уши вставляю капли наушников. Ильич уже выполнил свою миссию на сегодня, потому вряд ли станет докапываться снова.
