Деревня встретила нас суматохой. Перепуганные псы наотрез отказались вылезать из своих укрытий. Дети толково не могли объяснить, что их всех так напугало. Взрослые, ничего не добившись ни от собак, ни от ребят, недоуменно почесывали затылки.
Тут появились мы. Мама пришла поставить заговор на новую избу — от порчи, пожаров и воров. Домик пах смолой, свежевыкрашенная крыша сияла на солнце яркой охрой. Только ставни еще были пустыми. Ничего, к зиме и на них появится затейливый узор. Молодая хозяйка со счастливой улыбкой смотрела на свой дом, ласково поглаживая округлившийся животик. Рядом стоял ее муж, заботливо обнимая свою любимую. Вокруг крутилось несколько молодых собак. На наговор пришла посмотреть почти вся деревня, нечасто бывало такое событие.
Глядеть, как мама ходит вокруг избы и что-то нашептывает, мне скоро наскучило, и я отправилась на разведку. Все на меня обращали внимание, рассматривали, цокали языками и качали головами. Видели бы они маму без отвода глаз и без некрасивого платка, с распущенными волосами. А вслед мне слышался шепот, в основном женский, что мама меня от какого-то красавца графа нагуляла. Вот как можно от кого-то, пусть даже от графа, меня нагулять? В свои четыре года, я совершенно не понимала.
— Эй, ты кто? — На пути мне попались деревенские мальчишки, трое, лет шести-семи. Их, кажется, я с собаками возле речки не видела.
— Фелиция, дочка Миланы. А вы кто такие? — Мне было скучно, деревня оказалась не таким уж захватывающим местом. Так хоть может с ними будет интересно? Самый старший на вид гордо выпятил грудь.
— Я — Вист, мне семь. Это мои братья — Олх и Петр, мы — сыновья кожевника. Это наш отец тебе сапожки делал. — Мальчуган еще больше раздулся от гордости, как будто это он сам сшил мне сапожки, да еще и шкуру, из которой он их шил добыл самолично. Но его перебил младший брат.
— Фель, а побежали к нам домой, — Это по-видимому Олх. При ближайшем рассмотрении младшие братья оказались двойняшками. И видя, как я его разглядываю, заторопился. — У нас большая радость. Наша Аля принесла восемь серых щенков. Только вот, в чем радость я как-то не пойму, щенки ведь даже не ходят.
— Глупый. Щенки вырастут и мы получим за них аж сорок дариков, — Это Вист опять решил погордиться.
— Да ты просто папины слова повторяешь. Ты сам-то хоть знаешь, сколько это — сорок дариков? Ты даже и до пяти считаешь с трудом, — За брата заступился Петр, он показался мне самым умным из этой компании. После его слов Вист немного сдулся, но совсем немного.
