Повернулась в сторону дома, он пуст. Никого нет поблизости. Вдруг уши дернулись. Со стороны деревни послышался, резко оборвавшийся, тонкий женский крик… оттолкнулась ногами и рванула в деревню, они ответят.
Хорги напали на деревню. Не меньше сорока вооруженных до зубов мужчин, хищных ухмыляющихся. И откуда только набралась такая толпа? Псы сражались молча. Только противостояли им не простые воины, а охотники, из тех, кто и на медведя с голыми руками пойдет. Кожаные толстые куртки и штаны не очень помогали от острых клыков. Но взрослых псов самих-то было, не больше тридцати, молодые собаки тоже сражались, отчаянно, но неумело… гибли. Мужики, размахивая топорами да вилами, не могли остановить разгром. То в одной избе, то в другой, раздавался бабий вскрик и тут же обрывался. Деревня умирала…
Спикировав на спину сражавшемуся с матерым кобелем чужаку, распорола ему глотку. Встала, посмотрела на пса. Не побежал, развернулся ко мне спиной, зарычал на другого хорга и кинулся в атаку. Один охотник ринулся на меня с мечом. Он так живо напомнил того, седого мужчину, что туман застелил мой взор. Поймала короткий меч на раскрытую ладонь и вызвав шарик магии просто расплавила сталь. Жара огня не почувствовала. Зато мужчина замер в удивлении, чем и воспользовался, наскочивший на него кобель. Сбил с ног и впился клыками в горло. Меня заметили, только после пятого трупа… напали всем скопом, это хорошо. Каждый получит по заслугам. И мечи вам не помогут. По черной, вздыбленной шерсти пробегали голубые разряды, жгучий кокон ярости, не могло пробить никакое человеческое оружие. Черный вихрь, с горящими глазами разбрасывая кровавые брызги с кинжально острых когтей, вращался, наскакивал, оставляя изувеченные тела… Я била крыльями, полосовала когтями все до чего могла дотянуться. Собаки рвали врагов с яростным рыком. Мало их осталось, но каждый пес дрался насмерть.
Кровавый туман во взгляде рассеялся, только через полчаса. Все было кончено. Горы исполосованных тел валялись там и тут. Хромающие, раненые собаки обходили деревню, безжалостно добивая раненых врагов. Из всей деревни, двигалась меньшая половина, в основном женщины и дети. Стою посреди площади. Окровавленные крылья дрожат, руки трясутся, неужели это я. Внимания на меня пока не обращают, слишком много горя свалилось на Кривой Рог… Мама. Некогда думать подпрыгнула и понеслась в сторону дома. Жива. Упала рядом на колени, заплакала. Мама открыла глаза, на бледном, осунувшемся лице, они смотрелись еще больше. Хотела взять ее за руку, когти мешают. Как их убрать? Наверное захотеть, когти и шипы втянулись, крылья сложились, плотно прижались к спине и как будто их и не было. Мама улыбнулась и тихо прошептала:
