Сказка о Гензеле и Гретель стала чрезвычайно важной для этой женщины и всегда оставалась таковой, потому что во многих отношениях это была история ее собственной жизни, где полностью доминировал ее старший брат. Эта сказка сердила ее, потому что в ней подразумевалось, что, будучи одна, девочка ни на что не способна, и под влиянием этой сказки студентка согласилась на пассивную роль, которую и продолжала играть в жизни. В конце своего сочинения она писала, что даже сейчас, незадолго до окончания своего обучения, она вынуждена допускать, чтобы ее брат, работавший совсем в другой области, решал, на какую должность ей следует претендовать. Она считала сказку в большой степени ответственной за свое зависимое положение, потому что полагала, что в ней девочкам внушается, будто их участь — это подчинение старшим братьям или вообще мужчинам.
После того, как она последовала моему совету перечитать сказку, эта женщина была ошеломлена, когда вынуждена была убедиться, что, в полном противоречии с ее отчетливыми воспоминаниями, именно Гретель была той, кто втолкнул в печь ведьму и тем самым спас себя и брата, беспомощно сидевшего в своей каморке. Студентка была уверена, что в детстве она знала только ту сказку, которую вспоминала все последующие годы, ту историю, которая всегда приводила ее в ярость. Она была убеждена в том, что должна существовать та версия «Гензеля и Гретель», которую знала она, и целыми днями искала во всевозможных библиотеках свою сказку, расспрашивая своих друзей и авторитетных лиц в надежде найти кого-нибудь, кто знал бы эту версию.
Наконец ей стало ясно, что она сама была той, кто всегда хотел видеть себя в роли бедной Гретель, Гретель, беспомощно сидевшей в каморке, пассивно ожидая конца, который наступил бы, если бы Гензель не затолкал ведьму в печь, освободив обоих детей, и за этот героический поступок Гретель обязана ему вечным послушанием. Осознание этого факта было для студентки чрезвычайно важным, и она приложила много усилий, чтобы понять, почему она в своих воспоминаниях так исказила эту сказку и никогда не смогла бы от этого искажения отказаться.
С изумлением она обнаружила, что ключ к глубокому пониманию того, почему она приписывала сжигание ведьмы Гензелю, находится в неком травматическом переживании ее юности. Когда эта студентка была еще юной девушкой, их мать — верующая католичка — внезапно умерла. Ее брат был в это время за границей и не мог приехать на похороны. Когда девушка говорила с ним по телефону о том, каким образом похоронить мать, брат предложил кремацию. Хотя это было только предложение, и девушка знала, что желанием матери было быть погребенной в земле, она увидела в этом, как и во всех других предложениях своего брата, приказ, которому должна была следовать, и выполнила все приготовления для кремации матери. Но следствием этого было сильное чувство вины, и в своем бессознательном она нашла способ освободиться от вины за действия, направленные против воли матери. После этого она убедила себя в том, что, если человека сжигают, то ответственен за это кто-то другой, и изменила для себя сказку о Гензеле и Гретель таким образом, чтобы тем, кто сжигает старуху, оказался брат.
