— Нет, — отрезала Эйнис. — Я поеду. И надеюсь, она сдохнет за эту неделю.
— Пойдём, я выпишу распоряжение.
Дверь открылась, вошёл господин Шен, на этот раз одетый в строгий серый костюм, за ним угрюмая Эйнис, старательно не смотрящая на Веру. Барт стоял красный как рак, пытаясь делать вид, что он ничего не слышал и его здесь нет.
Министр сел за стол, что-то быстро написал на гербовом листе, приложил печать и вручил его Эйнис, она взяла и резко развернулась к двери, бросив ненавидящий взгляд на Веру. Вера не удержалась и изобразила сладенькую улыбку, громко пропев:
— Я тебя тоже люблю, детка! Удачно тебе съездить! — и послала ей воздушный поцелуй, от которого Эйнис передёрнуло по всей поверхности. Блондинка сбилась с шага, скривилась, но промолчала, вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью, и в кабинете стало очень-очень тихо.
Вера поймала себя на том, что совсем не хочет оборачиваться, и что уже считает свою шутку дурацкой, но было поздно.
— Барт, свободен, — раздался тихий приказ от стола, телепортист поклонился и вышел. Вера изучала свои уродливые тапки, шевеля пальцами ног и делая вид, что пришла сюда посидеть молча. — Госпожа Вероника?
Голос был профессионально-сдержанный, но всё же на полградуса теплее, чем вчера вечером. Вера неохотно выпрямилась и изобразила приветливый кивок, хотя лицо всё равно выдавало её паршивое настроение.
— Господин министр.
Мужчина вышел из-за стола и отодвинул стул напротив:
— Сядьте сюда, пожалуйста, здесь будет удобнее.
Вера пожала плечами и встала, уселась на стул боком, облокотившись на спинку плечом, сложила руки на груди, глядя как министр устраивается напротив. Он отодвинул бумаги, облокотился о стол и стал задумчиво рассматривать Веронику. Она криво улыбнулась и тоже облокотилась о стол, подперев подбородок ладонью и возвращая ему задумчивый взгляд. Он молчал.
Девушка изучала его руки, расслабленно лежащие на столе. Мозоль от ручки на среднем пальце левой руки — левша. Расплющенные костяшки на обеих руках, но на правой сильнее — боец, причём почему-то праворукий. Глубокая борозда на ногте правого мизинца, продолжается на пальце белым шрамом, ещё целая коллекция тонких старых рубцов на обеих руках, но на правой больше.
Она скользнула взглядом выше, по рукавам серого пиджака до воротника чёрной рубашки, по шее, к лицу. На вид лет тридцать пять… она подняла взгляд к глазам и передумала — скорее, сорок. Прямые чёрные волосы чуть-чуть не доставали до плеч, смуглая кожа и очень китайские глаза неприятно напомнили ей правителя Тонга, хоть министр и был посветлее. Тонкие губы, прямой нос, хмурая складка между тёмными бровями, круги усталости под глазами. Взгляд человека, которому всё осточертело, но который не имеет права это «всё» бросить.
