— Спасибо, прислушаюсь к вашему совету, синьор Адриано, — слегка замороженным голосом ответила она. На самом деле, хотелось визжать и прижиматься к стенке, отмахиваясь от омерзительного типа руками и ногами. Но каброя не могла себе такого позволить, каброям в принципе много чего нельзя было себе позволять.
— Я вообще удивляюсь, как он не сказал прямо: "Зачем вам мозги, когда у вас такие перси?". Уб-блюдок, сучий потрох, так бы и оторвала ему мерзкие толстые ручонки, — возмущенно рассказывала "милая скромница" своей подруге Инессе, изящной девушке по прозвищу Фитилек, вечером перед сном. Сейчас она дала волю ярости и представляла, как могла бы его стукнуть: этот толстяк не выдержал бы поставленного удара, наверное, свалился бы, смешно суча ногами. Ну почему она не родилась парнем? Те тоже учатся и идут на службу к герцогу. Все честно — отработать за прокорм, можно и выслужиться. И жениться на ком пожелаешь.
— Чувствую, если он тебя, не приведи небо, выкупит — что-нибудь ты ему точно оторвешь в первую же ночь, — ехидно ответила Фитилек. Вид у нее при этом, впрочем, был серьезный и даже хмурый. — Ты права, Дага, нельзя тебе в жены. Станешь телохранительницей — и помашешь всем этим жирным старым скотам ручкой на прощание.
— Выдумки это все, — неожиданно объявила их соседка Магдалена, которую звали Рыбкой — в шутку, разумеется, промолчать она не умела вовсе. — С такими… персями, Дага, тебя выкупят раньше, чем отбор в телохранители вообще начнется. А даже если и нет — больно много желающих, и не одна ты такая умная и способная.
— И все же сдаваться так просто я не собираюсь, — Дага потерла левую щеку, где у нее так и не осталось шрама, его слишком хорошо залечил целитель. Что ж, то была неудачная попытка избежать участи, которая ее так сильно страшила, но вовсе не последняя. — Жить мне хочется больше, чем качаться на виселице за убийство муженька, а я что-то боюсь не удержаться.
— Это ты тут, среди своих, такая смелая. А выкупят тебя — и как миленькая в храм пойдешь и станешь послушной женой, — хмыкнула Рыбка.
— Посмотрим, — твердо сказала Дага. — Цыплят по осени считают.
Она старалась изо всех сил, теперь с еще большим усердием, чем все последние годы — за три недели до отбора синьорину Сартори в свободное от занятий время можно было найти исключительно в тренировочном зале. В свои силы и способности Дага верила, но подготовиться должна была как можно лучше и выложиться на отборе по полной. Учитель фехтования синьор Квирино делла Бьянки сочувственно качал головой, однако из зала Дагу не выпроваживал и даже не увещевал, чтобы она так себя не загоняла: синьор Квирино, как всегда, все понимал — он был одним из немногих людей в этой школе, кто относился к ней с пониманием.
