Домой я приехала еще в более отвратительном расположении духа, чем была. За то время, когда стоял автомобиль на стоянке какой-то мелкий грызун забрался под капот машины и там сдох, завоняв мне весь салон. Когда я почувствовала сладковатый запах, тянущий со стороны двигателя, то поняла, что неприятности на сегодня не закончились. Пришлось останавливаться на обочине, искать источник неприятного запаха, выковыривать палочкой начавшую медленно разлагаться тушку чего-то расплющенного. Когда я ее доставала, то у меня сложилось впечатление, что дохлое тельце специально засунули, протолкнув между решеткой радиатора.
— Донна, кажется, у тебя начинается паранойя, — произнесла, трогая машину с места.
Ощущение, что вокруг сгущаются тучи, причем подвластные чьей-то злой воле не покидали.
Я гнала от себя глупые мысли, но они все лезли в голову всю дорогу, пока ехала до дома.
А дома добавила мама. Стоило только оказаться в квартире, как она позвонила, а я по глупости ляпнула, что уже дома. Что тут началось? Мне влетело за наплевательское отношение к учебе, за то, что я не ценю все то, что для меня делает она и "папаЖора", что я неблагодарная дочь, которая думает только о мальчиках и так далее, и тому подобное. Чем больше я выслушивала мамины причитания, тем сильнее понимала, что у нее стряслось что-то серьезное. Просто так, на пустом месте, она бы не завелась.
Мне надоело слушать обличительную речь родительницы.
— Мам, скажи, что случилось, — задала закономерный вопрос. — Что ты как с цепи сорвалась?
Она замолчала. Видимо, переваривала услышанное. Я уже подумала, что сейчас она начнет меня упрекать в дурном воспитании.
Но нет.
— Сегодня день смерти… — она не договорила.
Как я могла забыть? Еще дочь называется. Ведь именно сегодня была годовщина смерти отца и маминого первого мужа, которого она безумно любила и чья смерть оказалась для нее огромным ударом, впрочем, как и для меня.
— Ты была на кладбище? — спросила. А мысленно начала себя корить, что не поехала домой и не поддержала маму в такой тяжелый день.
— Только приехала, — глухо произнесла она. — Там так тихо… и никого нет.
Я знала о чем она говорит. Каждый раз приходя на кладбище она надеялась, что произойдет чудо. Но его не случалось, хоть она и верила. Это было нашей с мамой тайной.
— Мам, не грусти, — постаралась ее успокоить.
— Да я стараюсь, дочка, но все как-то… иногда накатывает, — еле слышно шелестело в телефонной трубке.
— Ма, у тебя прекрасный муж, который тебя любит, чудесная работа, которую любишь ты, не совсем пропащая дочь, это не так и мало, — в редкие случаи жизни мы с мамой менялись местами. Я становилась взрослой, а она маленькой, требующей утешения. Я ее прекрасно понимала, ведь у меня тоже были моменты слабости.
